Вера Ивановна Крыжановская - Из царства тьмы

Из царства тьмы Книга третья «В царстве тьмы» Оккультный роман

«Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяносто девять в пустыне, и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А нашедши, возьмет ее на плечи свои с радостью и, пришедши домой, созовет друзей и соседей, и скажет им: порадуйтесь со мною, я нашел мою пропавшую овцу».

ЛК. XV, 4–5.

ГЛАВА 1

На поросшем лесном холме, в уединенной долине Южного берега, стояла большая, нарядная и окутанная садом вилла. Была она вдали от соседних населенных мест, полная тишина стояла в ней, и ее обитатели, надо полагать, были большие домоседы, так как весьма редко показывались за пределы своего словно заколдованного убежища.

И, действительно, вилла вполне заслуживала бы название «заколдованного замка». Построена она была в стиле итальянского возрождения, а ее портик из белого мрамора, широкая лестница, галерея с колоннадой выделяли ее, подобно гигантской жемчужине, на фоне густой зелени. Громадный, голубой и увенчанный золотым крестом купол простирался над зданием. Расположенный террасами сад пестрел великолепными цветниками, из древесной кущи выглядывали статуи и множество фонтанов выбрасывало вверх серебристые струи.

В одном из залов этого волшебного замка, длинном и узком, с окнами на обе стороны, стояла удобная и широкая кровать, на ней крепко спал бледный, худощавый и, видимо, глубоко уставший человек.

Окна были открыты настежь: одно выходило в сад, а другое на спуск с холма и видневшееся вдали озеро. Но та и другая картина были одинаково прекрасны и дышали глубоким покоем.

Воздух был напоен чудным ароматом тысячи всевозможных оттенков роз, рассаженных в саду большими кустами. На столике у постели стоял большой графин с розовой жидкостью и корзина с фруктами. Спавший был в белой шерстяной рубашке и прикрыт красным плюшевым одеялом.

Луч солнца, упавший на лицо спавшего, пробудил его. Он открыл глаза и недоумевающе осмотрелся, а потом сел и сжал руками лоб, очевидно стараясь привести в порядок свои мысли. В эту минуту отворилась дверь и вошел высокого роста человек, средних лет, с добрым приветливым лицом. Он был в белом полотняном костюме и держал в руках чашку с каким-то теплым питьем.

— Ну, вот вы и проснулись, друг мой, и, благодаря Богу, много сильнее прежнего. Выпейте-ка это, а потом поболтаем. Хотя вам еще нельзя говорить много, но я вижу, что вас мучает любопытство, — сказал он, добродушно посмеиваясь.

Больной с жадностью выпил укрепляющее питье, согревшее его истощенное тело приятной теплотой, а потом сказал, пристально глядя на собеседника:

— Я не знаю вашего имени, но мое сердце полно благодарности за все ваши заботы обо мне, и вы угадали мучающее меня чувство: я буквально не могу отдать себе отчет. В моих воспоминаниях образовался какой-то пробел, а последнее яркое сохранившееся впечатление было от полученной, безусловно смертельной, раны. Видите ли, я — врач, и знаю, что пережил ту самую агонию, которую столько раз наблюдал у своих пациентов, а потому по законам человеческим в настоящее время должен был бы быть мертвым. Черная пропасть, куда я чувствовал, что катился, должна была быть моей могилой. Отсюда начинается неизвестное, непонятное, смутное воспоминание: я видел вас и других, незнакомых людей, тогда как не помню у своей постели тетку, заменившую мне мать. Будьте добры, ответьте на несколько вопросов и положите конец этому странному состоянию. Каким чудом я остался жив? Если я в санатории, то где именно? Кто меня поместил сюда, а если это сделала моя старушка-родственница, то почему она не показывается сама?

— Желание ваше узнать, наконец, истину — вполне законно и естественно. Вы настолько окрепли, что можете услышать правду о случившемся без вреда для здоровья. Вставайте и пойдемте в соседнюю комнату, там нам будет удобнее разговаривать.

Больной покорно встал, с помощью незнакомца облачился с теплый шелковый халат и, поддерживаемый своим собеседником, медленным шагом направился к двери в конце зала, а когда тот распахнув ее, у больного вырвался восторженный возглас удивления и восхищения.

Он очутился в довольно большой комнате, освещенной огромными, от пола до потолка, окнами с разноцветными стеклами. Кому знакомы бесподобные по красоте окна Кельнского собора или других --">