Ника Дмитриевна Ракитина - Служба безопасности библиотеки

Служба безопасности библиотеки

Неделю назад пятнадцатилетняя Лялька считала себя самым счастливым человеком на Земле. Сегодня она умерла и теперь сидела за стеллажами, отирая спиной штукатурку. Вопреки последнему явственному воспоминанию, по которому ее облачали в застиранную ночную рубашку инфекционной больницы, была на Ляльке незнакомая интенсивно багряная блестящая кофточка, делающая крупнее грудь (что, опять же, неделю назад заставило бы Ляльку пищать от счастья). Кофточка была измазана по спине мелом. Вот странно, разве можно выпачкать привидение?.. Столь же незнакомые черные брючки, собранные кулиской на щиколотках, открывали Лялькины замерзшие босые ноги с облезлым лаком на ногтях — зеленым в золотые пятнышки. Вороные спиральки кудрей, рыжеющие на кончиках, сосульками свисали на слегка зеленое девчачье личико, веснушки на длинном носу увяли. Примерно такой должны были увидеть Ляльку сердечная подруга Светка Хмара и еще две одноклассницы через окно бокса из осеннего парка, только распростертую на кровати, а не скорченную у стены. Ляльке было очень страшно.

Собственно, ужас вызывало не то, что Лялька вроде как умерла, а сама библиотека. Во-первых, непонятно было, как Лялька в ней очутилась. А во-вторых — что же дальше-то делать. Лялька пробовала обращаться к милой девушке-библиотекарше, сидящей за слегка обшарпанным столиком выдачи перед низкой дверью в хранилище. Пробовала привлечь внимание читателей. Но все они смотрели на Ляльку, словно на пустое место, огибали с сосредоточенным и немного сонным выражением на лицах и шли по своим делам. Лялька от отчаянья даже стала хватать их за руки. Рука проходила насквозь, как в страшном сне. Словно девушка очутилась в параллельном пространстве или на секунду разминулась с ними во времени.

Совсем забыв о страданиях последней недели, девушка бегала по просторному холлу перед выдачей — в нем можно было проводить балы, — и в потолке из стеклянных плит отражалась потерянная Лялькина фигурка и перепуганное лицо. Лялька забегала в бесконечно высокие двери читального зала, где терялись в сумраке однотипные столики с настольными лампами: матовые стеклянные беретики на толстых мраморных ножках. В зале были вытянутые полукруглые окна от пола до потолка с частым переплетом. Лялька выглянула: за окнами не было ничего, кроме тумана, в котором колыхались мокрые сучья голых деревьев. Она отпрянула, ощутив головокружение. И до изнеможения носилась по ярусам и закоулкам, соединенным чугунными лестницами с деревянными лакированными ступеньками. Лестницы, будто корабельные трапы, сотрясались под ногами.

Еще раз или два девушка пробовала заглядывать в прямоугольные и полукруглые окна, прорезанные кое-где в стенах, но за окнами был все тот же туман. Испытав прилив отчаянья, Лялька упала на паркетный пол за стеллажами и сжалась там, отирая стену. За три стеллажа от нее на помосте было место библиотекаря: обшарпанный ореховый столик с грудой книжек, норовящих с него сползти, со старинным листком учета читателей, исчерченным перечеркнутыми квадратиками с узелками в пересечениях. Позади столика висел на крючке пыльный синий халат и стоял, накренясь, каталожный шкаф с ящиками, так сильно наполненными, что не всякий из них удалось впихнуть до упора. На шкафу лежало надкусанное яблоко. Лялька сглотнула. Она вспомнила, как Андрюшка стоял у окна в школьной рекреации и цедил слово за словом, что он не желает с Лялькой иметь дела. Что он не может уважать девушку, которая добровольно вешается на шею ему и половине его друзей. Обвинения были такими несправедливыми, что рот Ляльки наполнился кислой слюной — как раз как от этого яблока. Она разревелась и половину геометрии просидела в туалете. Там ее нашла лучшая подруга Светка Хмара и долго старательно утешала, повторяя сакраментальную фразу: «Все мужики — козлы». Лялька старательно кивала, соглашаясь, а дома проглотила все таблетки снотворного, которые нашлись в аптечке. Тут же испугалась и позвонила Хмаре, сказав, что отравилась грибами. Ляльку отвезли в инфекционную. А потом библиотека. Девушка заскулила. Подтянула к груди коленки, удивляясь, как отчетливо тахкает в них сердце. Это тоже было непонятно. Привидение — и вдруг --">