Дмитрий Сорокин - Мы из блюза

Мы из блюза

Что-то типа пролога

Вы станете смеяться, но мне на голову упал кирпич! Вы возразите, ссылаясь на незабвенного классика, что кирпич ни в коем случае ни с того, ни с сего на голову упасть не может. И я соглашусь с вами, хотя, убейте — не пойму, кому понадобилось меня поприветствовать снайперским броском кирпичом. Впрочем, убивать меня поздно — я ведь уже… Пятнадцать секунд назад шёл по Малой Ордынке под проливным дождём, возвращаясь с репетиции: за спиной — гитара в чехле, в левой руке — полупустая уже бутылка «Жигулей», в правой — едва прикуренная сигарета. И вот уже труп с проломленной башкой валяется в луже, а сам я, глянув на него напоследок ещё разок, улетаю куда-то нафиг, где, похоже, не будет уже ни гитар, ни пива, ни сигарет. Нормально, да? И я лечу сквозь пресловутый тоннель, и лечу быстро. Но виден свет, и вот уже нет тоннеля, и ничего вообще нет, кроме белого света и двух чёрных полукресел. В одном из них сидит Джимми Хендрикс, во второе, после его приглашающего жеста, сажусь я.

— Здорово, чувак! — говорит он.

— И тебе не хворать, — отвечаю. — Я рехнулся или гикнулся?

— Гикнулся, — кивает Хендрикс. — Не совсем сам, но какая теперь разница, а?

— Круто. — Не знаю, что ещё сказать. Прошло секунд пятнадцать, и я не успел осознать, что уже умер, погиб, так сказать, во цвете лет, на сорок восьмом году жизни…

— Ещё б не круто! И что теперь?

— Это я тебя должен спросить: что теперь? — вяло огрызаюсь. — И, если уж на то пошло, ты кто такой? Апостол Пётр?

— Ну, в данный момент, как ты можешь видеть, я — Джимми Хендрикс. — Он извлекает из воздуха свой перевернутый «Стратокастер» (шнур подключен, но теряется в свете), играет первые такты Foxy Lady. — Убедительно?

— Вполне, но всё равно это как-то не похоже на правду.

— Чувак, расслабься: на правду не похоже вообще ничто. Я могу выглядеть как кто угодно — как совершенно незнакомый тебе седой старпёр с длинной бородищей, как ботан из седьмого класса, да как Мерилин Монро, наконец, хотя в последнем случае ты первым делом вознамерился бы меня трахнуть, напрочь забыв при этом, что осуществить намерение толком нечем: тела-то у тебя нет… Короче, не заморачивайся, мой тебе совет, чувак.

— И когда мне в ад? — спрашиваю.

— Как вы все меня задолбали, долбанные кретины! — закатывает глаза Джимми. — Идиотская древняя страшилка в устах отмороженного блюзмена из XXI века — это, конечно, очень стильно, понимаю. Нет ни геенны огненной, ни вялого треньканья на арфе в облаках. Вы что, Создателя держите за олигофрена, начисто лишённого фантазии?!

— Ладно, ничего этого нет, — примирительно говорю я. — Но что тогда есть?

— Всё остальное, — совершенно серьёзно отвечает он, — так что я повторю вопрос: И что теперь?

— Не знаю…

— Не знает он… Ладно, подсказка: твоя бывшая тушка лежит в луже с проломленным черепунделем, и противный ноябрьский дождик смывает остатки твоего последнего пива в канализацию — вместе с кровушкой. Сам ты тупо хлопаешь глазами здесь — нигде и никогда, и осталось выяснить, чего ты, чувак, хочешь?

Я совершенно не понимал ни что происходит, ни с кем я говорю, ни как ответить на его дурацкий вопрос. Чего я хочу? А чего? Я, который только что умер? Чья тушка… — и так далее по тексту? Вот чего я могу хотеть? И вот свет сереет, и дождь появляется и здесь. Я вижу, но не чувствую его — дождь вокруг меня. И в этом дожде тают легендарные черты моего собеседника. Вместо него из струй серого ливня проявляется старый негр в чёрном костюме и шляпе. Отбивает ногой в лакированном ботинке ритм, насвистывает… И я думаю, что улыбаюсь.

— Я хочу блюза, — говорю.

— Блюза? — хриплым голосом удивлённо говорит Джон Ли Хукер и каркающе хохочет. — Блюза?! Это можно! Будет тебе блюз! — И щёлкает пальцами.

Часть первая. «Я проснулся рано утром…»

На улице всегда пахло либо цветами, либо трупами

Вертинский

Глава 1  Балалай-блюз на Гороховой

Мой блюз начался совершенно классически: я проснулся утром. И, едва понял, что таки проснулся, и именно что утром, и, вроде как, живой, принялся за инвентаризацию окружающей действительности. И моментально осознал: да, это, вне всяких сомнений, блюз. И ещё какой! Вот такой, приблизительно:

Я проснулся рано утром — опять, похоже, с бодуна.

О, я

--">