Макс Мах - Взгляд василиска

Макс Мах Взгляд василиска (АИ триллер)

"Ибо вот, Я пошлю на вас змеев, василисков, против которых нет заговаривания, и они будут уязвлять вас…"

Книга пророка Иеремии (8:17)

Пролог

"Обиталищем василиска являются пустыни. В пустыню же он способен обратить любую плодородную местность".

Частное мнение римского обывателя

18 апреля 1962 года, Центральный фронт, Трнава (Словакия).

Стеймацкий, Николай Евграфович (11 января 1912, Петров) – доктор медицины (1944, Новгород), профессор (1951), кавалер "Полярной Звезды" и ордена "Почета", автор капитальных трудов "Военно-полевая хирургия: Черепно-мозговые травмы" и "Травматическая афазия".

Шуг, Спиридон Макарович (18 декабря 1929, Карша^[1]) – русский военный деятель, генерал от кавалерии (1978), в годы Второй Отечественной войны в звании полковника командовал 8-й Специального Назначения (т.н. Черной) казачьей бригадой.

Николай Евграфович Стеймацкий был человеком не молодым и не сильно здоровым. Во всяком случае, таковым он себя полагал и чувствовал нынче соответственно. И то сказать, пятьдесят – не тот возраст, когда играет кровь, и ощущается то славное томление духа, что свойственно молодости. Если бы не война, Стеймацкий, наверняка, вышел в отставку еще в прошлом году и уехал куда-нибудь в провинцию, доживать век в маленьком и уютном уездном городке, где вдоль улиц липы растут, и сиреневые кусты в каждом палисаднике, и где соседи здоровались бы с ним по утрам, уважительно именуя "господином профессором". Однако не судьба. Его мобилизовали в шестидесятом, присвоили совершенно невероятное для поручика прошлой войны звание полковника – ну, как ни как, действительный профессор медицины – и поставили во главе эвакуационного госпиталя. Именно так, милостивые государи, взяли, назначили, поставили… Словно растение комнатное, герань какую-нибудь бессловесную, взяли и пересадили из одного горшка в другой, из новгородской столичной клиники в сонный тыловой Саратов. Впрочем, грех жаловаться, если по совести, и с учетом дальнейших коллизий. Потому как война – будь она не ладна, проклятая – война и есть. Година испытаний, выражаясь высоким штилем, а если по-простому выразиться, так одна непечатная брань пойдет. А Саратов, что ж это было не самое плохое место на войне. Глубокий тыл, и должность хоть и хлопотная, да уж не более заковыристая, чем заведование нейрохирургическим отделением центральной городской больницы.

Однако в шестьдесят первом, когда на Западном направлении началась настоящая мясорубка, вспомнили и о нем. Старый, еще университетский приятель Николая Евграфовича, Александр Семенович Луцкий, уже два года как носивший на плечах генеральские погоны, выдернул Стеймацкого – ни о чем, не спросив, разумеется, и уж тем, более не попросив об одолжении – из приволжской тыловой глуши и бросил в самое пекло, в передовую госпитальную базу фронта. И понеслось, как нынешняя молодежь изволит выражаться. На Николая Евграфовича, в одночасье ставшего главврачом и начальником фронтового нейрохирургического госпиталя обрушилось такое, что и в ту, давнюю уже, первую его войну, на которую Стеймацкий угодил молодым еще хирургом, видеть ему не приходилось. А уж об "ужасах" новгородской клиники и вовсе можно было смело забыть. Впрочем, как вскоре выяснилось, что такое ужас – настоящий, без дураков, ужас – он, вступив в должность в феврале, когда на фронте длилась затянувшаяся с января из-за зимних непогод оперативная пауза, не представлял. Настоящий кошмар начался в конце марта. Германцы неожиданно – ну и кто вам доктор, господа генштабисты? – ударили из-под Кремца и Бадена, бросив в бой скрытно подошедшую с юго-запада XXII-ю ударную армию генерала Шенквеллера, усиленную VIII-м прусским моторизованным корпусом, и Нижняя Австрия превратилась в ад. Сражение прибрело тем более ожесточенный характер, что обе стороны отдавали себе отчет в том, что война-то должна была вот-вот закончиться, и, соответственно, спешили обозначить контуры будущих границ. Дело тут было в атомной гонке, которую уже четыре года вели оба сцепившихся теперь в смертельной схватке блока. Так уж вышло, что обе стороны успели создать будущему сверхоружию мрачную славу еще до того, как этим оружием обзавелись. Однако пока до пришествия дьявола было далеко, никто его в свои расчеты и не принимал. Но в декабре шестьдесят --">