Татьяна Бондарь - Сказки Освии. Два брата

Татьяна Бондарь Сказки Освии. Два брата

Спустя много времени после того, как произошли все эти события, я вспомнила, что в последнюю ночь перед отъездом мне приснился сон. Я стояла посреди поля лунных лилий, а напротив меня была Мать Хранительница. Вместо весов, которые она обычно держала, в руках ее был венок. Светлые волосы ее спускались до самой земли, и казалось, что уходили вглубь, как корни деревьев. Она надела венок мне на голову, и я поняла, что сама была Хранительницей. Это мои русые волосы уходили под землю, и меня согревал своей любовью бог Солнце.

Я проснулась с легким ощущением, будто и вправду была немного богиней. Это приятное чувство очень быстро пропало. Трудно сохранять добрые мысли, когда с тобой обращаются как с никому не нужной вещью.

Почтовая карета

Из приюта меня, можно сказать, выгнали, и теперь я тряслась в старой почтовой карете по проселочной дороге. Карета скрипела, и ее так качало, что меня подташнивало. За окном темнело, но королевская почта работала даже по ночам, поэтому остановки на ночлег не предвиделось. Мы проезжали какую-то деревушку, забытую Хранительницей, но не королем, чтобы сбросить там один мешок с почтой, подобрать другой и поехать дальше. В ней было домов пятьдесят, и выглядела она неказисто. Здесь не было не то что ни одного магического купола, но даже и мощеной дороги, что в наших краях было редкостью.

Заняться было совершенно нечем, спать из-за тряски не получалось, в голову лезли разные непрошеные мысли. Вспомнилось, как я попала в приют. Случилось это год назад, когда «сердобольные» соседи сожгли дом моих родителей. Мне было очень горько потерять его, но людей можно было понять, в то время многие так поступали. Родители умерли от болотной чумы, которая свирепствовала в наших краях почти пять лет и свела на тот свет немало народа. Соседи просто побоялись, что заразу разнесут крысы, блохи или бродяги, готовые поискать добро даже в таком доме. Из-за этого его и подожгли вскоре после их смерти.

Моим бедным родителям не повезло, лекарство от чумы было найдено королевскими магами спустя пару месяцев после того, как их не стало. А меня спасло от нее то, что я жила и училась в соседнем городе и давно не видела родителей.

Трактир, который они устроили на первом этаже нашего дома, давал мне возможность учиться в институте для благородных девиц, к которым я никакого отношения не имела. Если сказать прямо – мне в нем совершенно было не место, но папа очень гордился мной и хотел дать лучшее образование, какое только мог. А с деньгами можно было устроить и это. Поэтому он отправил меня учиться в Ринтон, ближайший город, где благородство и деньги были почти эквивалентны.

Я проучилась там два года и узнала, что моих родителей не стало, только когда директриса выставила меня со всеми моими пожитками за порог, не получив оплаты за следующий месяц. А когда я вернулась в родной город, оказалось, что не стало и дома, в котором прошло все мое детство. Мне было тогда уже пятнадцать лет, я была достаточно взрослой, чтобы жить без посторонней помощи, если бы было где. Но жить мне было негде. Из родственников, еще не отправившихся в храм к Хранительнице, у меня осталась только тетка Котлета, о которой мне даже не хотелось вспоминать.

На мое счастье, король Альвадо был добрым и мудрым правителем, он всячески помогал бедствующим людям, вдовам и детям-сиротам, таким, как я. Приюты работали по всей стране и принимали детей до шестнадцати лет. В один из таких я и пошла, вся в слезах, с четырьмя платьями в чемодане и с абсолютным непониманием, как мне дальше жить.

Сначала меня не хотели принимать из-за моего возраста – я была слишком взрослой. Но как только наставница узнала, что я умею читать, писать и считать, она передумала. Как оказалось, она взяла меня, чтобы использовать для своих нужд. Тем не менее она преподнесла это как великодушный поступок и забрала себе в награду за него два лучших моих платья, сказав, что сироте не подобает иметь больше необходимого.

Работы на меня навалилось гораздо больше, чем я могла себе представить. До обеда все мое время уходило на составление скучнейших документов и писем с просьбами передать на содержание бедных сирот больше денег и описанием, куда и на что были потрачены уже полученные. Половина золота, поступающего в приют, по моим расчетам, уходила не на содержание сирот, как это заявлялось, а на --">