Юрий Бахорин - Ущелье смерти

Юрий Бахорин^[1] Ущелье смерти

Часть первая

На мрачном сером граните стен лениво зашевелились густые тени. Древние каменотесы грубо оббили самые крупные выступы, не утруждая себя окончательной отделкой, когда создавали в толще горы глубоко под Логовом огромную пещеру с высоким сводом. Сейчас она тонула в почти непроницаемой мгле, и лишь ярко-алое пятно рдело посередине казавшегося безграничным пространства. Однако даже этого слабого света хватало, чтобы обрисовать некую темную массу, застывшую на самой границе видимости. Гулкая тишина наполняла тьму, и только изредка слышалось слабое потрескивание, которое издавал, разогреваясь, подернутый зловещей кровавой мутью камень, кольцом окружавший алое пятно. Повисшее в воздухе напряжение постепенно сгущалось, словно жар, источаемый пятном, накапливался, не желая покидать Ритуальный Зал через невидимые сейчас отверстия проходов подземного лабиринта.

С крайнего восточного хода начал пробиваться пока еще слабый, но постепенно усиливавшийся свет. Некоторое время все оставалось по-прежнему, но, по мере того как свет становился ярче, кровавое пятно тускнело или, скорее, темнело, меняя окраску с ярко-алого, каким казалось в удушливой темноте пещеры всего несколько мгновений назад, на темно-бордовый, будто подернутый сероватым пеплом.

Вскоре с той же стороны донеслись легкие, лишь чуть приглушенные расстоянием шаги множества ног, похожие на тихий шелест гонимой ветром опавшей листвы. Отдаленное пламя факелов, что несли в руках люди, заплясало по стенам, на короткое время породив странный живой орнамент из световых пятен и теней. С каждым мгновением набиравшие силу призрачные отблески быстро распространялись по всему залу. Шелест нарастал, словно шум прибоя, свет разгорался все ярче и ярче, постепенно поглощая тьму. Четко обозначились темные провалы уводивших в неизвестность ходов, и особенно один, идущий с востока, теперь ярко освещенный.

Процессия приближалась. Первая фигура, огромная и могучая, не входя в пещеру, на миг остановилась в проходе. Голова в черном островерхом капюшоне повернулась, окидывая взглядом горящих углями глаз пустое пространство. Этого, однако, гиганту показалось мало, и он шумно втянул носом воздух, словно хищник, обнюхивающий свою нору. Похоже, окончательно убедившись, что опасности нет, он шагнул внутрь, и пляска света и тени мгновенно прекратилась. Следом за первой фигурой показалась вторая. Затем еще одна, и еще, и еще… Некоторые из вошедших выглядели так же, как и первый: крупные, медлительные, с горящими глазами. Но гораздо больше оказалось других, кто сильно уступал им в росте, да и глаза у них не светились.

Они появлялись в проходе один за другим и расходились по залу. Отточенность и слаженность движений говорили о том, что ритуал, для которого они собрались, проходит не в первый и даже не в десятый раз. Постепенно группа разделилась на две неравные части. Красноглазые встали вдоль неровной, грубо обтесанной стены, обозначив факелами, которые они держали перед собой, ее границы. Оставшиеся тринадцать выстроились полукругом в середине зала, замерев перед еще более потускневшим пятном. Теперь, когда стало светло, оно приняло вид огромной жаровни, которую наполняли угли, уже подернутые темно-серым пеплом. Мрачное пятно, что смутно угадывалось на границе видимости, превратилось в тяжелое кресло. Одна из фигур подошла к нему, медленно опустилась на сиденье и не торопясь окинула взглядом собравшихся вокруг жаровни соратниц.

Каждая, на ком останавливался взгляд Владычицы, тут же склоняла голову и, сложив ладони перед лицом, начинала не то шептать заклинание, не то молиться, старательно отрешаясь от всего земного перед тем, как приступить к предстоящей церемонии. Ритуальный Зал наполнился многоголосым шепотом. Словно попавшая в ловушку стая летучих мышей, слова заметались по пещере, накладывались одно на другое, превратившись в какофонию шипящих звуков, в которой непосвященный не разобрал бы ни слова. Так продолжалось еще некоторое время, и вдруг, словно по команде, молившиеся смолкли.

До сих пор неподвижно сидевшая в кресле укутанная в белый плащ женщина медленно встала, и ее двенадцать единомышленниц тут же пали на колени. Руки Владычицы величественно поднялись. Длинными худыми пальцами она скинула капюшон, открыв взорам собравшихся обрамленное короткими --">