Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рауграф

ступают несколько неуверенно, без привычной бодрости и ловкости.

На ходу с запозданием проверил, на месте ли все, особенно мой новый арбалет из Гандерсгейма, перевел дыхание и с силой толкнул дверь.

Двор еще в тени, солнце даже не поднялось над краем земли, но из пекарни тянет запахом свежего хлеба, в конюшне кони всхрапывают и звучно хрустят пшеничными зернами, а в кузнице хоть и тихо, но в щели видно, как начинают разжигать горн.

Со стороны кухни важно идет, откинувшись всем корпусом назад, как беременная, прачка с корзиной грязного белья в руках. Увидев меня, вскрикнула дурным голосом:

– Ваша милость!.. Или мне мерещится?

– Мерещится, – подтвердил я весело. – Подбери корзину, а то стирать придется дольше. Щас вам всем буду мерещиться, разжирели без моего хозяйского ока…

Она нагнулась к выпавшей из рук корзине, крикнула вслед:

– А это уже постиранное!

Из подсобных помещений высовывались самые ранние пташки, еще сонные, тупо таращили на меня глаза. На стене услышали голоса внизу, зазвенело железо, кто-то хрипло выругался, как я все-таки попал в охраняемую крепость, недосмотр, затопали сапоги на толстой подошве.

Я ощутил, как ко мне стремительно приближается нечто огромное и горячее, но оглянуться не успел, огромное черное чудовище сбило с ног и прижало к земле, удерживая могучими лапами и горячим, как разогретая на солнце глыба металла, телом.

– Я вернулся только за тобой!.. – заверил я поспешно. – Люблю тебя, мой замечательный… Да люблю, люблю, отпусти, а то залижешь до смерти, пес-убийца…

В его глазах плескался океан такой безмерной и бескрайней любви, даже обида в них исчезла, растворилась без следа.

У меня защемило сердце, а в глазах защипало.

– Берем Зайчика… – сказал я поспешно, – вы не ссоритесь?.. и возвращаемся в Геннегау…

В его глазах было заверение, что куда угодно, лишь бы вместе, только бы не расставаться, это же так ужасно, когда они с Зайчиком остались без меня…

Послышались испуганные голоса мужчин, вскрикнула женщина, и тут же, перепрыгнув телегу с горшками, быстро пошел решительными шагами в нашу сторону Мартин.

Я видел, как сперва глаза начальника охраны замка расширились до предела, затем в великом удивлении распахнулся рот, но через мгновение он снова стал прежним суровым воином-ветераном, а вид таков, словно сюзерен каждую ночь исчезает неизвестно как и затем появляется из ниоткуда.

Я обнял его за плечи, он смотрел снизу вверх с веселой преданностью, рот до ушей, а в глазах счастье, как у Бобика.

– Ваша светлость…

– Все хорошо, – заверил я. – Все удачно, Мартин!

Он перевел дыхание:

– У вас только так, ваша светлость…

– Если бы… – ответил я. – Но на этот раз в самом деле все удачно. Гости уже прибывают?

Он кивнул:

– Пока совсем мало. Три отдельных отряда под баннерами королевских рыцарей, и один – из Армландии. Остальным, как сообщили, еще идти и идти. Вы же направляете из разных мест королевства? Да и обозы пока что тащатся, а не скачут.

– Скоро здесь будет не протолкнуться, – заверил я. – Готовьтесь выдавать дочерей за рыцарей. Как Дженнифер, леди Элинор?

– Здоровы, – заверил он. – Леди Элинор сейчас наверняка возится со своим нечестивым занятием, иначе бы уже вышла, а Дженнифер… да, леди Дженнифер отправилась на охоту.

Я изумился:

– На охоту?

– Да, – подтвердил он. – Но не извольте беспокоиться, она в нашей части Брабанта, а еще с нею два десятка молодых рыцарей. Они жизнь за нее отдадут, если что!

– Не сомневаюсь, – сказал я с некоторой ревностью. – Все рвутся в женихи…

Он ухмыльнулся:

– Так леди красавица!

– Да кто это видит, – пробормотал я. – Ты присматривайся к самым настойчивым. Если что, даю тебе право… ну, ты понял. У нас только она осталась. Даниэлла рожает лорду Митчеллу наследников, герцог еще в пути…

Мартин спросил с некоторой ноткой ревности:

– Этот непутевый Митчелл уже лорд?

– Кроткая Даниэлла, – заверил я, – сделала из него ягненка. Как мой Зайчик?

Он широко улыбнулся:

– Навестите его прямо сейчас, а то он всю конюшню разнесет, как только почует вас.

Глаза его смеялись, доволен, как и всякий мужчина, что я сперва расцеловался с собакой, потом иду целовать коня, а уж затем навещу, если не забуду из-за малости, хозяйку крепости леди Элинор.

Зайчик радовался сдержанно, благородный рыцарский конь, но когда я обнял его за шею и шептал в ухо все самые ласковые слова, он гордо посматривал по --">