Екатерина Годвер (Ink Visitor) - Третий лишний

подумала, что стоит не только поменять батарейки в часах, но и смазать замок.

* * *

Двумя часами позже она с досадой отложила книжку. Читать не получалось: буквы складывались в слова, слова в предложения, заполняли страницы, но смысл терялся где-то между строк. Непонятное, смутное беспокойство, появившееся с момента прощания — а, может, и раньше — нарастало. Сколько времени прошло? Часы на кухне остановились. Секундная стрелка, как намагниченная, дрожала около семерки.

«Время не меряют по компасу» — Лика закрыла глаза, позволяя мыслям течь свободно. Часы и компас, время и расстояние; река, в которую нельзя войти дважды…

— «„Далеко“ и „давно“ для живущего „здесь и сейчас“ — суть одно.

Только память и чувства имеют всегда протяженность…» 

— нашептывало подсознание незнакомым бархатистым голосом.

— «Только память и чувства; но кто есть, скажи, их хозяин?

Человек.

Человек, заплутавший однажды в дороге…»

Лика резко села в кресле и взялась за мобильник: на часах высветились два ноля и две единицы: Виктор должен был уже с полчаса как доехать.

Лика набрала номер.

— Говорите, вас слушают. — Сиплый мужской голос слегка картавил.

— Простите за поздний звонок, — сказала Лика. — Позовите, пожалуйста, Виктора. Алло? Позовите пожалуйста…

— Да уж припозднились вы, — недобро просипели в трубке. — Утром прощание было.

— Что?! — Лика каким-то чудом не выронила телефон. — Дронов, Виктор Александрович. Вы хотите сказать, он…

— Да. Не звоните сюда больше! — Голос собеседника дрогнул, а затем прервался очередью коротких гудков.

Плохо сознавая, что она делает, Лика оделась, вышла на улицу. С неба сыпались кудрявые белые хлопья, беспристрастно скрывая следы — человеческие, звериные, любые.

Сон? Нет. Галлюцинации? Вряд ли…

Лика вернулась в квартиру и осмотрелась: стрелка, неспособная перепрыгнуть тонкую черту циферблата, подергивалась, указывая на морозильную камеру.

«Ну а что: тоже север!» — Лика вздрогнула, уловив краем глаза блеск полированного вереска.

Остывшая трубка лежала, завалившись на бок. На белом пластике холодильника темнела горка черно-серого пепла.

«Тропа, ступив на которую, всегда идешь до конца — это та тропа, которую ты прокладываешь сам»: так говорил — когда-то и где-то — один человек.

«Пламя ярче звезд», — говорил он.

На этот раз на холодильнике остались и спички тоже.

Лика бережно взяла трубку, зажмурилась и крепка сжала в кулаке, чувствуя, как дерево нагревается от тепла ее руки.

© Ink Visitor, сентябрь 2013.

Ред.03.19.

--">