Энтони Рейнольдс - Темное сердце

Энтони Рейнольдс
Темное сердце

Он вертел в руках шлем. Это был прототип конструкции Мк-VI из последней поставки с Марса, окрашенный в насыщенный кровавый багрянец – цвет переродившегося Легиона. Линзы поблескивали, словно изумруды, глядя на него с угрожающим прищуром. 

Он перевернул шлем и установил его на подготовленную раздвижную подставку, которая подстроилась под вес и форму шлема, охватив его и зафиксировав. Он потянулся за своим электростилусом и вынул его из штатива. Указательный палец коснулся активационной руны, и стилус начал вибрировать с глухим гудением. Он поправил шлем свободной рукой, повернув его так, чтобы получить наиболее удобный доступ к вогнутой внутренней поверхности. Тонкий наконечник из искусственного алмаза опустился на гладкий, лишенный украшений металл. 

Он остановился. 

Он отвернулся и бросил взгляд на ритуальное изображение Октета, закрепленное в тени маленького алькова напротив угла, где слабо горела курильница. Казалось, пламя меркло, а температура понижалась. По стенам пополз иней. Сама тьма пришла в движение, корчась и разрастаясь. 

Отростки теней потянулись вперед, слепо нащупывая путь. Они пробирались сквозь стены, ползли по полу и потолку. Один из них прикоснулся к нему. Касание было холодным как лед. Мрак смыкался, окутывая облаченное в рясу тело. 

Он ощутил на шее дымное дыхание, от которого исходил смрад извращенных кошмаров и гниющей плоти. 

Ползучая тьма начала нашептывать ему, дюжина безумных голосов сливалась в один. Из ушей потекла кровь. Стилус задергался в руке. 

Он беседовал с посланцем Изначальной Истины. Были принесены клятвы. Снова пролилась кровь. 

Прошел час. Быть может, больше. 

Наконец ад отступил, отпустив его и скользнув обратно за истончившуюся пелену реальности. Курильница вновь ожила, пламя затрещало, и комнату опять озарил тусклый свет. Мардук вздрогнул и выпустил стилус. Руку свело мучительной судорогой. В сущности, у него болело все тело. 

Он посмотрел на шлем, все еще покоившийся в объятиях раздвижной подставки. Вогнутую поверхность покрывала мелкая клинопись. Не осталось ни единого нетронутого сантиметра. 

Почерк принадлежал не ему. 

– Да будет так, – произнес он. 

Тяжеловесные шаги замерли возле временной камеры. Для кандидата настало время суда. Он сидел на полу, скрестив ноги и выпрямив спину. В таком положении он провел большую часть дня. За это время тело залечило самые скверные из ран, нанесенных ему братьями. 

Кандидат поднял голову и увидел в закрытой двери камеры собственное отражение. Несмотря на усовершенствованную трансчеловеческую физиологию, его лицо до сих пор испещряли лиловые кровоподтеки. На щеках и губах сухими струпьями запеклась кровь. Как и у всех, рожденных под недремлющими светилами Колхиды, его кожа была смуглой, а радужки темными. Взгляд налитых кровью глаз был мрачен. 

Ему было известно, что его лицо более широкое и крупное, чем у неизмененных людей, которые теперь казались странно хрупкими и тонкими. В отличие от большинства воинов Легиона, он все еще смутно помнил, как выглядел до своего перерождения в более возвышенном облике. Он полагал, что со временем также забудет о своей жизни в храме до вступления в XVII Легион. 

С него сняли доспех. Когда-то тот был цвета серого гранита, однако теперь имел красный оттенок застывшей крови – в честь почитаемых Гал Ворбак. О, если бы увидеть то, что узрели они… 

Его размышления прервались, когда замки камеры открылись, и раздался скрип металла. Дверь широко распахнулась, и в помещение, пригнув головы в шлемах, вошли двое ветеранов в багряных доспехах. Их тяжелая броня была увешана талисманами и исписана колхидской клинописью. 

Разумеется, он их узнал. Это были воины Бел Ашареда. У них за плечами было на полтора столетия больше войн, чем у него. 

Они держались со сдержанной агрессивностью, сжав перчатки в кулаки. Было очевидно, что им хочется порвать его на куски. То, что они еще так не сделали, было… неожиданно. Их что-то удерживало.

– Ну? – произнес он. 

– Встань, Мардук, – сказал один из них. Решетка вокса превратила голос в гортанное звериное рычание. 

– Зачем? – спросил он. – Что меня ждет? 

Он успел заметить начало удара, однако не стал уклоняться. Тот попал в висок и жестоко швырнул его на беспощадную металлическую стену камеры. Мардук рухнул на пол, --">