Марк Шейдон (RhiSh) - Проклятие Звёздного Тигра. Том I

Проклятие Звёздного Тигра. Том I

Глава 1. Прелюдия

Всадник в белом был мрачен, как грозовое небо над его головой. Конь прядал ушами и раздувал ноздри, словно чувствуя приближение опасности; но тот, кто вышел из зарослей на поляну, опасным не выглядел. При нём не было даже оружия. А у всадника оно было: c пояса свисали ножны чёрной кожи с золотым тиснением. Он застыл в седле, белый воин на белом коне, свет против тьмы — так как второй казался созданием ночи в чёрном, до земли, плаще, скрывающем фигуру, лицо, возраст — всё. Кроме непреклонности. Он поднял голову, капюшон упал, густые иссиня-чёрные волосы потекли ему на плечи.

— Зачем ты здесь? — спросил он. — Ты не можешь меня остановить. Только не ты.

Всадник, молодой и очень бледный, положил руку на рукоять меча.

— Пропусти, — с едва уловимой мягкостью сказал человек в чёрном. — И уходи. Тебе здесь не место.

— Ты не пройдёшь. — Голос всадника был тихим и острым, как сталь. — Ничего не выйдет. Пока я жив.

— Значит, ты умрёшь.

— Ты убьёшь меня?

Человек в чёрном прямо смотрел ему в глаза.

— Да. Да, если вынудишь. Ты знаешь, что я могу.

Меж грозовых свинцовых туч, затянувших небо, пробился ослепительно-яркий луч солнца.

— Знаю. Я всегда это знал.

— Уходи! — Тот, в чёрном, почти молил. — Ну, убирайся! — он тоже был молод. И очень, очень красив.

Молния слепящей вспышкой разрезала небо, и, оглушая, ударил гром. Ветви срывались с деревьев и летели в белого всадника; потом и деревья принялись с грохотом валиться вокруг него. И горела трава. Горел воздух. Огненные стрелы, ледяной дождь, плети из взбесившегося ветра — всё для него одного. Конь плясал под ним, дрожа и всхрапывая от ужаса; всадник же оставался невозмутимым, холодным, недоступным для атак. Стихии, обратившиеся в злобных чудовищ по воле его врага, бесновались вокруг, грозя исхлестать до крови, растерзать на куски, уничтожить, — но плащ остался белоснежным, и ни разу он не дрогнул, и ни один удар не достиг цели. Он произнёс имя, и буря улеглась; и он поднял меч, заблиставший синим льдом, и направил на врага.

Юноша в чёрном застыл на коленях, склонив голову. Всадник спешился, подошёл, позвал. Серое, мёртвое лицо. Мёртвые, навсегда опустевшие глаза… мёртвая душа, навеки лишённая волшебной силы.

— Убей меня, — сухими листьями упали слова с его губ.

— Нет, — отвечал победитель.

— Ты уже сделал это. Уже можно.

— В таком случае зачем мне делать это второй раз?

Он вложил меч в ножны и пошёл к коню. Чёрная тень взметнулась за ним, он резко обернулся, но поздно: секунды хватило его врагу, чтобы выхватить нож из складок плаща и вонзить себе в сердце. И он лежал, тихий и неподвижный, и прекрасное юное лицо даже в смерти было более живым, чем в миг, когда белый рыцарь убил его Силу.

Победитель стоял над ним и смотрел. На белоснежных одеждах алели капли крови — брызги, от которых он не успел отстраниться.

Кровь не смывается с белого. Надо будет сменить рубашку. И достать другой плащ.

Он вскочил в седло и медленно поехал прочь. Эти места были памятны ему, связаны с радостью и светлыми мечтами… По его щекам скользили слёзы, оставляя блестящие солёные дорожки…

Она нахмурилась и сказала: «Нет». К чёрту слёзы. Нечего на предателей переводить грусть-тоску. Сейчас попусту израсходую «сентиментальность», а её и без того мало осталось. «Назад… Стоп».

Он вскочил в седло и медленно поехал прочь. Эти места были памятны ему, связаны с радостью и светлыми мечтами… Он сощурился и выхватил меч: из зарослей, глухо рыча, сверкая алыми глазами…

Ах, ч-чёрт!.. этот сторож — прямо как бомбу за спиной взорвали! Вот так всегда: как только что-то интересное, непременно в комнату лезет какой-то родитель. Закон подлости во всей красе!

Голошлем исчезает в ожерелье. На дисплее — домашнее задание по истории Дозвёздной Эры.

— Лэйси, ты занята? Извини, я на минутку…

Какие мы деликатные. Ясно, нельзя травмировать мою хрупкую психику бестактным вопросом, не сижу ли я вместо уроков в игрушке. Я же дитя в расцвете переходного возраста. Недоверие любимой мамочки обеспечит мне комплекс неполноценности на всю оставшуюся жизнь…

— Мы вернёмся поздно, проследи, чтобы малышка снова не забралась в канал-Полночь, ладно?

Дверь закрывается. Чудно, усмехается она: ревизия прошла успешно. Больше её сегодня не тронут.

Фан-шлем тюльпаном --">