Джаспер Ффорде - Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая

Джаспер Ффорде «Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая»

Моему брату Мэтью,

любовь к абсурду, причём глубокая,

озаряла дни моего детства

Шалтай-Болтай сидел на стене,

Шалтай-Болтай свалился во сне.

Вся королевская конница,

Вся королевская рать

Не может Шалтая, не может Болтая,

Шалтая-Болтая, Болтая-Шалтая,

Шалтая-Болтая собрать!

Перевод С. Маршака

Примечания автора

Отдел сказочных преступлений, Редингское полицейское управление и полицейское управление Оксфорда и Беркшира — вымышленные учреждения. Любое сходство с соответствующими полицейскими процедурами, протоколами или судебными методами случайно.

Все книги о Джеке Шпротте созданы в качестве курортов в рамках Программы по обмену персонажами. Права всех персонажей защищены директивой Совета жанров GBSD/211950.

Роман «Тайна выеденного яйца» снабжен специальными приложениями, включающими документальный фильм «Создание романа», вырезанные сцены из всех четырёх книг и многое другое. Чтобы получить все три бонусных приложения, зайдите на сайт www.nurserycrime.co.uk/special/jsl.html и введите пароль, как указано.

Глава 1 Мэри Мэри

Если бы королева Анна не страдала так от подагры и водянки, то Рединг мог бы и вовсе заглохнуть. В 1702 году венценосная больная, подыскивая место для облегчения своих царственных недугов, случайно наткнулась на Бат. А куда монарх, туда и высшее общество. В результате Рединг, до той поры неприметный городок на маленьком притоке Темзы, сделался оживленным перевалочным пунктом на дороге в Бат, которая потом превратилась в шоссе А4 и в конце концов в трассу М4. Город разбогател на торговле шерстью, а позже на его территории разместились несколько крупных фирм, впоследствии прославившихся на всю страну. Когда в 1822 году здесь заработали пекарни «Хантли и Палмерс», пивоварня «Саймондс» уже пользовалась широкой известностью, а с открытием в 1853 году фабрики «Пемзс — средства по уходу за ногами» благополучие города упрочилось окончательно.^[1]

История Рединга

В Рединге тянулась послерождественская неделя, и уже никто не помнил, когда в последний раз видел солнце. Ветер, холодный и пронизывающий, словно острый нож, гнал по небу серые облака. Унылая зимняя погода, вязкая, как густой смог, не желала ослаблять свою хватку. Даже ранние цветы отказывались появляться. Лишь отважные крокусы украшали городской парк, а желтые нарциссы, обычно смотревшиеся весёлым ярким пятном на зимней серости, только вдохнули разок зимнего сырого воздуха и отложили цветение на следующий год.

Привлекательная и хорошо одетая женщина лет тридцати со смешанными чувствами взирала на мрачный городской пейзаж с седьмого этажа Редингского центрального полицейского управления. Дисциплинированная и трудолюбивая, рядом с незнакомыми людьми она чувствовала себя неловко. Звали её Мэри. Мэри Мэри. Она была родом из Бейзингстока, в чем нет ничего постыдного.^[2]

— Мэри! — окликнул её полицейский, тащивший оккупированную большим растением кадку с таким видом, словно вне служебных обязанностей только тем и занимался. — Вас хочет видеть суперинтендант Бриггс. Как часто надо поливать эту штуку?

— Эту? — безразлично отозвалась Мэри. — Да никогда. Она пластиковая.

Я полицейский, а не садовник, — обиженно ответил он и потопал прочь, недовольно ворча себе под нос.

Женщина отвернулась от окна, подошла к закрытой двери в кабинет Бриггса и остановилась. Собралась с мыслями, глубоко вздохнула, выпрямилась. Не всякий выбрал бы перевод в Рединг, но для Мэри Рединг обладал одним качеством, которое отсутствовало у других городов: здесь работал старший инспектор Фридленд Звонн, истинный светоч всех сыщиков. Карьера старшего инспектора представляла собой череду вдохновенных полицейских расследований — его несравненный сыскной талант питал газетные передовицы уже более двух десятилетий. Именно благодаря Звонну Мэри выбрала карьеру полицейского. С тех пор как отец подписал её на «Криминальное чтиво» — ей тогда едва исполнилось девять лет, — она пропала с концами. Её завораживала «Тайна чужого носа», охватывала дрожь при чтении «Отравленной туфли» и воодушевлял «Знак трёх с половиной». Она успела вырасти, а --">