Дрю Карпишин - Восхождение

Дрю Карпишин «Восхождение»

МОЕЙ ЖЕНЕ ДЖЕННИФЕР

Ты никогда не ворчала на меня по поводу стирки, пока я страдал от творческих мук. Ты никогда не огорчалась, если я забывал помыть посуду, никогда не раздражалась, если я забывал помочь тебе в работе по дому. Ты всегда была рядом, чтобы прочитать все, написанное мной, всегда выслушивала мои разглагольствования о безумных надеждах и нескончаемых опасениях. Даже в тех случаях, если я будил тебя посреди ночи. Все, что ты сделала, чтобы помочь и поддержать меня, делает тебя совершенно особенной. И потому я тебя люблю.

Создание творческого произведения такой глубины и масштаба, как «Mass Effect», требующее грандиозных усилий, было бы попросту невозможно без поддержки моих друзей и сотрудников по «BioWare».

В частности, хочу поблагодарить Кейси Хадсона и Престона Ватаманиука за их помощь в определении общих очертаний произведения, а также не могу не упомянуть всех авторов, кто работал над этим проектом: Криса ЛʼЭтуаля (нашего бессменного технического эксперта и научного гуру), Люка Кристиансена, Мака Вальтерса, Патрика Викса и Майка Лейдлоу.

Я также хочу выразить свою благодарность Кейту Клейтону, моему редактору из «Del Rey», за все его труды ради того, чтобы в самые сжатые сроки моя повесть стала еще лучше.

Моя книга не могла бы появиться на свет без вклада всех этих людей, и я высоко ценю все, что они для меня сделали.

ПРОЛОГ

Новостной блок представлял собой сплошную череду картин смерти и разрушений, оставленных нападением Сэрена на Цитадель. Когда сражение стихло, коридоры Залов Совета оказались завалены лежащими вперемешку телами гетов и защитников базы. От значительной части Президиума не осталось ничего, кроме груд оплавленного, перекрученного металла. В облаках туманности Змея беспомощно кружили выгоревшие, почерневшие остовы кораблей, некогда входивших во флотилию Цитадели, — рукотворный пояс астероидов, рожденный в беспощадном кровопролитии.

Невидимка отрешенно следил за происходящим на экране с холодным равнодушием. На величественной космической станции уже начались восстановительные работы, но последствия бойни не ограничивались одним лишь материальным ущербом. В течение нескольких недель, прошедших после разрушительного нападения гетов, каждое крупное информационное агентство в этой галактике только и делало, что обсуждало прежде немыслимые, потрясающие воображение события.

Эта война потрясла до основания все правящие силы галактики, раз и навсегда избавив их от наивного чувства полной безопасности. Цитадель — крепость Совета и символ его неоспоримого могущества — разве что по случайности не была захвачена врагом. Потери исчислялись десятками тысяч жизней; все кресла Совета пустовали.

Но там, где остальные видели лишь трагедию, Невидимка замечал новые возможности. Он понимал, и возможно, лучше, чем кто бы то ни было, что неожиданное осознание обитателями галактики собственной уязвимости может сыграть на руку человечеству. И именно это делало его особенным; он был крайне проницателен.

Когда-то Невидимка ничем не выделялся из толпы. Его так же, как и всех остальных людей, охватило ощущение чуда, когда на Марсе были обнаружены протеанские руины. Как и все, он напряженно всматривался в экран телевизора, когда люди вступили в первый кровопролитный конфликт с инопланетной разумной расой. Тогда он был вполне заурядной личностью, с обычной работой, и вел ничем не примечательную жизнь. И у него даже имелось имя.

С тех пор все переменилось. Суровая необходимость заставила его полностью отказаться от старых привычек. Он стал Невидимкой, отбросив в погоне за великой целью все ненужное. Быть может, человечеству и удалось вырваться из железных оков земной гравитации, но лица Бога люди так и не увидели. Вместо этого они нашли процветающее галактическое сообщество — десятки рас населяли сотни солнечных систем и тысячи планет. Новоприбывшим пришлось стремительно включаться в межзвездную политику. Человечество должно было приспособиться и эволюционировать, чтобы выжить.

На Альянс рассчитывать было нельзя. Раздутый до предела чиновничий аппарат и многочисленные военные группировки делали Альянс слишком неповоротливым и грубым инструментом, отягощенным законами, соглашениями и неподъемным грузом общественного мнения. Лебезя и угождая --">