Андрей Силенгинский - Курьер

у Якова Вениаминовича поинтересоваться.

Старик постоянно уверяет, что «он без Верочки как без рук», я при этих словах всегда почему-то глуповато улыбаюсь. Нет, не то, чтобы я заподозрил классическую «седину в бороду», но хвост-то наш маг распускает, это точно. А вот чтоб Верочка хоть раз занималась чем-то действительно полезным, ни разу не видел. «Проходите» да «подождите минуточку». Хотя обстановку украшает, что да. то да. Личико — хоть картины пиши, а когда она царственной походкой выплывает из-за стойки в своей коротенькой юбочке, требуется прикладывать немалые усилия для предотвращения процесса слюноотделения.

Я для нее — родственник Якова Вениаминовича. Дальний, но любимый. Такой способ нашел старик для оправдания моих регулярных визитов. И более тесное знакомство с Верочкой мне не светит — это она дала понять давно, максимально вежливо и максимально доходчиво. Интересно, ее отношение могло бы измениться, узнай она о моей профессии?

Боюсь, что. если бы так и случилось, уже она стала бы мне неинтересна. И все же...

Улыбнулась девушка мне вполне доброжелательно, как старому знакомому.

— Привет. Вадим. Яков Вениаминович занят и... — она показала глазами на сидящего в кресле представительного мужчину дет сорока — сорока пяти. — Подождешь?

— Конечно! — Улыбку я вернул, вложив в нее что-то вроде «зря ты не обращаешь внимания на такого классного парня как я», и сел в ближнее ко мне кресло.

Посетитель заметно нервничал. То есть, не то, чтобы очень заметно — на лице застыла маска скучающего спокойствия — а вот руки выдавали. Не могли они места себе найти, то на коленке сцепятся, то в карман без всякого повода залезут, то будто пот со лба вытрут. Хотя кондиционированная прохлада помещения повода к этому не давала.

Я понял, что сейчас он со мной заговорит, за секунду до первой реплики:

— Вы... тоже к магу?

Ответ «нет, стричься» я проглотил. Тяга людей к глупым вопросам неистребима. Не стоит реагировать на них столь же глупыми шутками.

— Да. Я за вами буду.

Неугомонная левая рука снова дернулась — на сей раз поднося к глазам часы на запястье. Хорошие часы, между прочим, если не подделка. Скорее всего, не подделка, исходя из общего впечатления. Солидный дядька, который нервничать не привык. Что его сюда привело, интересно? Впрочем, если нам придется посидеть рядом еще хотя бы минут десять, я ответ на этот вопрос, наверное, узнаю.

Переоценил я способность моего соседа хранить молчание. И пяти минут не прошло, пожалуй, как он, деликатно откашлявшись, чтобы привлечь мое внимание, задал вопрос. Не совсем, впрочем, тот, который я ждал:

— Скажите, вы верите в магию?

Причем, это не было способом завязать разговор, ему почему-то был важен мой ответ. Ответ впервые встреченного человека лет на десять как минимум младше себя. Странно. Хотя... Пусть такое поведение не вязалось с общим впечатлением уверенного в себе человека, зато вполне отвечало его текущему нервному состоянию. Наверняка что-то серьезное у человека случилось.

Вопросик, кстати, он задал тот еще. Подходящим ответом на него могли бы быть большие удивленные глаза с сопутствующим выражением лица. Дескать, нашел что спросить. И, главное, где...

Но я почему-то — сам не знаю почему — ответил предельно серьезно и абсолютно честно:

— Я в нее не верю. Но она все равно есть.

Сосед меня не понял. Счел, наверное, мои слова довольно вычурной шуткой. Зря. Верить или не верить в магию можно было еще четыре года назад — до открытия Белого шара. Я представил себе схожую ситуацию в приемной какого-нибудь колдуна тех недалеких времен. Вместо мягкого освещения светодиодов — зловещий полумрак. Вместо светло-серого пластика — черная и красная драпировка с таинственными символами. И два клиента, жаждущие увидеть судьбу в недрах хрустального шара, избавиться от порчи, стаза, венца безбрачия — и от всего, на что еще хватит фантазии облаченного в длинный балахон потомственного адепта магии белой, серой, черной и всех прочих цветов...

Клиент мог верить, а мог сомневаться. Едва ли среди готовых платить немалые деньги были те, кто в магию не верил совсем. Само собой, брать эти деньги неверие не мешало.

Молчание становилось неуютным, и я решил немного

--">