Сабрина Джеффрис - Страсть герцога

Сабрина Джеффрис Страсть герцога

Перед вами – художественное произведение. Имена, персонажи, места и события являются плодом воображения автора либо используются в вымышленном контексте. Любое совпадение с реальными людьми, живущими либо жившими когда-то, событиями либо местами, в которых разворачиваются эти события, является совершенно случайным.

Посвящается всем тем чудесным людям, которые стали мне второй семьей во время моей учебы в колледже, когда я не могла летать к родителям в Таиланд, – тетушке Ширли и дядюшке Харви Пешофф, тетушке Джуди и моему покойному дядюшке Джимми Мартинам, моей покойной тетушке Глории и всей семье Оуэнсов: Джону, Донне (к сожалению, ее тоже не стало), Дайан, Джойсу, Джонни и Пэм. Вы даже не представляете, что для меня значили ваши любовь и забота.

Пролог

Йоркшир 1816

– Sacrebleu¹, девочка, прекрати ходить туда-сюда и съешь свой завтрак, пока у тебя не начала кружиться голова.

Четырнадцатилетняя Лизетт Бонно остановилась, однако лишь затем, чтобы уставиться в окно.

– Но маман, как ты можешь не волноваться за Тристана? Он никогда не уезжал на всю ночь! Что, если с ним что-то случилось, когда они с папá вчера охотились?

Взмахнув рукой с привычной элегантностью, сделавшей ее знаменитой актрисой на континенте до того, как папá привез ее в Англию из своего очередного путешествия, поселив в этом коттедже, Клодин Бонно сказала:

– Тогда мы бы уже об этом знали. Твой папá по меньшей мере прислал бы за нами слугу. Скорее всего, Эмброуз взял Тристана выпить после охоты и они заночевали в «Зеленом трактире».

Вероятно, маман была права. Можно было не сомневаться, что папá повез ее брата в какое-нибудь интересное место. Тристану всегда доставались все развлечения. А Лизетт не доставалось никаких, хотя Тристан был не намного ее старше – всего на три года. Вопиющая несправедливость.

– Возможно, мне стоит сходить в Эшкрофт и убедиться, что они там.

Девочка с тоской взглянула на поросшие буйной зеленой растительностью известняковые холмы Йоркшира, разбросанные на много миль вокруг.

Маман приподняла одну из своих идеальных светлых бровей.

– Ты не можешь появляться в городе одна, ma fille². Это неподобающе.

С раздражением выдохнув, Лизетт вновь принялась расхаживать по комнате.

– Как будто кого-то волнует, соблюдает ли ублюдок приличия.

– Лизетт Бонно! – произнесла маман резко. – Не называй себя этим гнусным словом! Ты – дочь виконта Ратмура. Никогда не забывай об этом.

– Незаконнорожденная дочь виконта Ратмура, – проворчала Лизетт. – Что случилось со всеми обещаниями папá жениться на тебе?

Губы маман сжались.

– Это… сложный вопрос. Он должен был дождаться окончания войны с Францией. Женитьба на француженке означала бы для твоего папá огромный скандал. И для его законных сыновей тоже.

Лизетт покосилась на мать.

– Война закончилась год назад, маман. А единственный, кого волнует скандал, – это Джордж. И ожидание этого не изменит.

Двадцатишестилетний Джордж Мэнтон был законным сыном и наследником папá, их с Тристаном сводным братом. Он возненавидел их в ту же минуту, когда папá сделал маман своей любовницей. Даже несмотря на то, что его собственная мать умерла много лет назад, он продолжал испытывать отвращение к женщине, которую его отец все так же любил до беспамятства. Ее – и детей, которых она родила от его отца. Их отца.

– Джордж изменит свое мнение, – ответила маман небрежно. Ей явно не нравилось то, в каком направлении свернул их разговор. – Когда твой папá женится на мне, у него просто не останется выбора.

Она начала изящными движениями ножа намазывать джем на кусочек тоста.

Маман все делала изящно. А вот Лизетт изяществом не отличалась. Она была неестественно высокой для девочки своего возраста. Из-за костлявых бедер и большой груди она выглядела негармонично. И не унаследовала от маман ее льняных волос, всегда так восхищавших джентльменов. Волосы Лизетт были чернильно-черными, как у папá.

Девочка пыталась сделать их более привлекательными с помощью лент, которые папá привозил ей из путешествий, однако они были столь буйными и кудрявыми, что все ее усилия не приносили плодов. Потому Лизетт чаще всего расшивала лентами свои платья.

– Маман, я --">