Эдмонд Мур Гамильтон - Тот, у кого были крылья

Эдмонд Гамильтон Тот, у кого были крылья

Доктор Харриман остановился в коридоре родильного дома и спросил:

— Как себя чувствует женщина в двадцать седьмой палате?

Глаза главной медсестры в хрустящем от крахмала белом халате были полны печали.

— Она умерла через час после родов, доктор. Вы же знаете, у нее было больное сердце.

Врач кивнул головой, и на его худощавое, чисто выбритое лицо набежала тень.

— Да, я теперь вспоминаю. Год назад она и ее муж пострадали от электрического замыкания в метро, на днях ее муж умер. А что с ребенком?

Сестра помедлила с ответом.

— Прекрасный здоровый, маленький мальчик, только…

— Только что?

— Только горбатый, доктор. Доктор Харриман выругался с досады:

— Что за отвратительная судьба у этого несчастного маленького чертенка! Родился сиротой, да еще и уродом!

И затем решительно добавил:

— Я осмотрю этого ребенка. Может быть, мы сможем ему чем-нибудь помочь.

Но когда он и медсестра склонились над кроваткой, в которой лежал и пронзительно кричал маленький розовощекий Дэвид Рэнд, доктор отрицательно замотал головой.

— Нет! Мы ничего не сможем сделать с его спиной. Как жаль!

Красноватое тельце крошечного Дэвида Рэнда было так же правильно сложено, как и у любого другого новорожденного, за исключением спины. На спине в районе лопаток ребенка выступали два выпирающих горба, закруглявшиеся и доходящие до ребер.

Эти горбы-близнецы были такими длинными и симметричными в своем закруглении, что это не было похоже на обычное искривление. Искусные руки доктора Харримана нежно ощупали их, и на его лице отразилось недоумение.

— Это не похоже на любую стандартную деформацию, — озадаченно произнес он. — Я думаю, надо сделать рентген. Попросите доктора Морриса подготовить аппарат.

Доктор Моррис был коренастым, рыжеволосым молодым человеком, который тоже с сожалением смотрел на этого кричащего карапуза, лежащего перед рентгеновской камерой.

Он пробормотал:

— Эта спина — просто беда для несчастного малыша. Вы готовы, доктор?

Харриман кивнул головой.

— Вперед!

Рентгеновские лучи пронзили эту визжащую и кричащую жизнь. Доктор Харриман прильнул к флюороскопу. Его тело окаменело. На минуту воцарилась мертвая тишина, затем доктор выпрямился. Его худощавое лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок, и наблюдавшая за ним сестра недоумевала, что могло на него так повлиять.

Харриман немного заплетающимся языком обратился к Моррису:

— Моррис! Взгляните-ка на это. То ли я чего-то не понимаю, то ли действительно произошел беспрецедентный случай.

Глядя на своего непосредственного шефа, Моррис озадаченно сдвинул брови и с нетерпением заглянул в флюороскоп. Он вздрогнул и воскликнул:

— О Боже!

— Вы тоже увидели? — спросил доктор Харриман. — Ну, тогда я еще не сошел с ума. Но как так получилось? За всю историю человечества — это впервые.

Харриман бессвязно залепетал:

— И кости тоже полые, все строение скелета отличается. Его вес…

Он торопливо положил ребенка на весы. Стрелка покачнулась.

— Вы видите! — закричал Харриман. — Он весит в три раза меньше, чем любой другой ребенок такого размера!

Рыжеволосый молодой доктор Моррис завороженно уставился на закругленные горбики малыша. Охрипшим голосом он произнес:

— Но это невозможно…

— Да, но это так! — воскликнул Харриман. Его глаза блестели от восторга. — Что-то изменилось в структуре генов — только это могло привести к такому результату. Какая-то предродовая травма…

Он ударил себя по лбу:

— Я понял! Электрическое замыкание, от которого пострадала его мать. Вот что послужило причиной — воздействие тока практически перестроило ее гены! Вы помните эксперименты Мюллера?

Любопытство медсестры заставило ее позабыть о приличии. Она не выдержала и поинтересовалась:

— Но что случилось, доктор? Что у малыша со спиной? Неужели все так плохо?

— Так плохо? — машинально повторил доктор Харриман. Он глубоко вздохнул и объяснил сестре:

— Этот ребенок, этот Дэвид Рэнд — уникальное создание. Еще не рождалось ни одного, подобного ему. То, что с ним произойдет, насколько мы можем сейчас предвидеть, еще не случалось ни с одним человеческим существом. И все это из-за электрического замыкания.

— Но что с ним? — испуганно спросила она.

— У ребенка будут крылья! Крылья, вы понимаете?! Крылья! — воскликнул Харриман. — Эти выпуклости на его --">