Андрей Юрьевич Ерпылев - Америка off…

Андрей ЕРПЫЛЕВ Америка off…

Если б Штаты разом сгинули,

Вот была бы красота,

Медным тазом бы задвинулись

И исчезли без следа…

Н. Твердяев. Мечты

* * *

– Заходит как-то Петька к Василию Ивановичу…

– Who?.. Кто есть этот Василий Ивановишш?

Константин с досадой махнул рукой, чего в невесомости, конечно, делать никак не следовало, и тут же перевернулся на сто восемьдесят градусов, то есть вниз головой. От дальнейших акробатических этюдов его спас собеседник, Джерри Ларкинс, астронавт НАСА, ловко перехватив кувыркающегося товарища за штанину.

– Спасибо…

– Не стоит благодарности, Костья… Так кто есть этот Василий Ивановишш?..

– Василий Иванович, Джерри, – вмешался в разговор невидимый из кают-компании Стас Старицкий, копавшийся в развороченном, словно в него только что угодил фугасный снаряд, приборе, – это наш национальный герой. Участник Гражданской войны. Погиб в одна тысяча девятьсот девятнадцатом году, а фамилия его – Чапаев.

– Bay! Но потшему вы рассказывай про него joke… Шутка?

– Анекдот, – утвердительно покивал Стас, предварительно «зафиксировавшись» на неподвижном основании.

– Но потшему?..

Костя задумался, запустив пятерню в свою роскошную шевелюру, здесь, в состоянии невесомости, вечно стоявшую дыбом. Из своего перевернутого положения в привычное он возвращаться, судя по всему, не собирался. Хотя кому привычное, а кому и нет: кто может поручиться, что как раз сейчас именно он не занимал правильное?

– Это наш национальный обычай, Джерри, – снова пришел на выручку товарищу Стас, на секунду выставив из-за нагромождения серебристых корпусов смеющуюся физиономию.

В отличие от соотечественника, он был пострижен очень коротко, что в сочетании с на редкость грубо вылепленным лицом чаще всего заставляло любого собеседника усомниться в его двух высших образованиях и кандидатской степени. Атлетическое сложение и заскорузлые ладони молотобойца интеллигентности командиру двенадцатой экспедиции на МКС ^[1] отнюдь не добавляли. Равно как и низкий, хриплый и грубый голос, подходящий скорее какому-нибудь геологу или моряку, чем космонавту. И тем не менее Станислав Валентинович Старицкий был именно космонавтом, дважды Героем России (первый раз еще СССР), совершавшим сегодня, 4 июля 200… года, свой четвертый орбитальный полет. Да, да, 4 июля, День независимости США, который по традиции, благо, что на борту станции всегда присутствовал американский гражданин, решено было отметить вечером небольшим банкетом (конечно же без спиртного… разве что самую чуточку), и теперь все пребывали в сладостном предвкушении.

Всего экипаж огромной конструкции, несшейся по орбите над сине-бело-пестрым шаром, состоял из трех человек: самого командира Старицкого, совершавшего свой второй полет космонавта-исследователя Константина Валежникова и астронавта НАСА, Джереми Т. Ларкинса, полковника ВВС США и рекордсмена по полетам среди экипажа станции – он побывал в космосе уже пять раз.

Несмотря на возраст и космический стаж, старожилом орбиты он, увы, не являлся, а по сравнению со своими русскими коллегами, чей суммарный налет составлял без малого тысячу дней (шестьсот тридцать восемь дней у Старицкого и двести восемьдесят восемь у Валежникова), вообще чувствовал себя едва ли не новичком, так как за все предыдущие полеты провел в космосе меньше, чем за этот, – всего семьдесят шесть суток. Что делать, если до сего момента ему доверяли всего лишь выводить на орбиту многотонные махины «шаттлов»!

Покровительственное отношение двадцатидевятилетнего Костика, годившегося ему в сыновья, старого вояку (осенью Джерри стукнет пятьдесят четыре года, и, вероятно, это его последний вояж за пределы атмосферы) совершенно не раздражало. Парень он был дельный, специалист хороший, в чем не раз была возможность убедиться, а что до подначек… Ларкинс усмехнулся, вспоминая себя в его годы…

– Так что там с твоим Тшапаевым, Костья?

Валежников оживился:

– Значит, заходит как-то Петька к Василию Ивановичу, а у того в комнате огромный пульт, весь в разноцветных кнопках и лампочках, навороченный такой…

– Стоп, Костья! – снова перебил Валежникова Джерри, озадаченно морща лоб. – По-моему, Стас говорил, что это было в девятнадцатом году прошлого века. Откуда же board?.. то есть пульт.

– Ну, анекдот это, анекдот! – Константин в сердцах --">