(kirillpanfilov) - Француженка (СИ)

class="book">— Если бы у тебя появилась возможность делать что угодно… Видеть сквозь стены, управлять погодой, летать на метле, видеть вещие сны, оказываться в любой точке мире — какую бы способность ты выбрала?

Я долго думаю. Потом говорю:

— Если бы была возможность выбора — я бы так и не смогла выбрать.

— Потому что сомневалась бы?

— Нет,— я смущённо улыбаюсь.— Просто это как-то нечестно.

— Вот ты удивительная…

В те редкие ночи, когда нам удаётся поспать хотя бы шесть часов подряд, я вижу сны. В одном из них я ростом два с половиной миллиметра и путешествую по складкам и карманам комбинезона на моей подруге, и путешествие это бесконечно. Она сажает меня двумя пальцами в нагрудный кармашек и сообщает, что уже взяла мне билет на поезд номер 166, Сызрань — Париж, вагон семнадцатый, место сорок второе, верхнее боковое. Я просыпаюсь, раскрываю форточку и дышу свежим воздухом, слушаю рассветный шум листвы, а после завтрака Элен проникновенно говорит мне, отдуваясь:

— Пойми меня правильно, Анж. Твоя бабушка — чудесный человек. Но съесть столько, сколько она накладывает мне в тарелку, обычному человеку не под силу. Тут требуются сверхспособности. А я совершенно заурядная в этом плане.

Я пробую не смеяться. Это сложно.

— И ещё,— продолжает она,— я опасаюсь, что я разбухну и перестану проходить в двери. Комбинезон мой лопнет. В абсолютной сферической идеальной фигуре ты перестанешь узнавать меня. И перестанешь со мной дружить. Давай сбежим?

— Куда?

— Например, в Сызрань! — с воодушевлением предлагает она.

Я начинаю икать от неожиданности.

— Почему именно в Сызрань?

— Ну, если я заикнусь про Париж, ты снова будешь ругаться,— миролюбиво говорит Элен и протягивает мне стакан с водой.

— Да нет… Я что, болтала во сне?

— Почему? Нет, честно… — Она поражённо смотрит на меня.

Я рассказываю ей про свои сны. Мы записываем все эти странные совпадения в наш общий блокнот, который ведём ещё со школы.

========== 4 августа, 19 часов 23 минуты ==========

Француженка. Брюки клёш, рыжие ботиночки как из прошлого века, под распахнутой рубашкой тонкий бежевый свитер, а на шее небрежный шарф — до того небрежный и длинный, что дух захватывает, а в голову лезут всякие вольные мысли о её губах и своенравной чёлке — вот бы прикоснуться. Но она, словно слыша мои мысли, упрямо встряхивает головой. И ещё сжимает пальцами на коленях шляпу. Никто из моих знакомых не носит шляпы, только она. И рюкзачок с наклейками и нашивками, отчего вид ещё более заграничный. Только в глазах печаль слишком русская, древняя и тоже красивая.

Я подсаживаюсь рядом — всё купе свободно.

— Привет, Лика!

— Руслан?

На мгновение я вижу в её глазах седые облака, и по окнам, как из ковша, плещет дождь косыми неряшливыми струями; потом снова темнеет, и её глаза шоколадные и бездонные.

— Я тоже рад тебя видеть!

И она наконец-то улыбается, пусть совсем мимолётно, но скулы её розовеют, а губы, и без того нежные, покрываются озорными складочками, и у глаз тоже крошечные складочки. В вагоне сразу чуть светлее от этого.

— Привет, Руслан. Я задумалась, прости.

— Да было бы за что. Никогда не видел, чтобы погода так совпадала с настроением.

— У тебя тоже настроение так себе?

— Я про твоё. Едва отъехали, как осень наступила.

И правда, кажется, сейчас все листья на деревьях в одну минуту станут бурыми, облетят, и деревья костяными остовами будут неуютно качаться на ветру. Вот только светило солнце, и тут же промозглый ветер, электричка несётся сквозь холодные струи, из полураскрытых окон капли падают точно за шиворот, и я бы совершенно не против сидеть сейчас в тёплом кафе с кофе и горячим пирогом. Желательно с Ликой напротив, конечно.

— Ты тоже сел на Партизанской? — удивляется Лика.— А почему раньше не подошёл?

— Любовался тобой издалека,— объясняю я, наклоняюсь к сумке и достаю термос с чаем, в первую очередь, конечно, чтобы не краснеть. Лика всё равно краснеет за обоих нас.— Будешь?

Девушка с благодарностью глядит на меня и берёт обеими руками

--">