(Katunf Lavatein) - Возмездие (СИ)

— Иди к остальным, я найду его и вернусь, — велел Ти. Его поймали за руку. — Да?..

— Невозможно спасти всех, — Цу явно не хотелось этого говорить, но он должен был. Сегодня все это говорили. — Я очень хочу, чтобы вы нашли Кона, но если все уедут…

— Тогда я полечу следом за вами, — Ти, как мог мягко, оторвал его руку от своей. — Но один не вернусь.

— Но…

— Уходи.

Немного нахмуриться, убрать руку, не улыбаться… он всё правильно сделал? Ти не нравилось командовать таким образом, но иногда даже самые хорошие люди нуждаются в строгости. Ничего не поделаешь: Цу должен уйти. И он ушёл, а Ти остался, и больше живых существ в этом районе не было.

Почти не было, не считая бессмертного по человеческим меркам херувима и самой земли.

Куда мог деться Кон? С этого балкона — разве что вниз. Через пару башен блеснули отвратительные клешни, которые Ти запомнил на всю оставшуюся жизнь. Стараясь не смотреть туда, он спустился ещё на пару метров и небыстро полетел над развороченной землёй, высматривая хоть что-то ярко-рыжее. Его волосы всегда нравились Ти, но сейчас они просто выручали. Выручили бы, если бы херувим мог их увидеть.

Люди должны умереть,

Люди должны умереть…

Что-то завывало и пело, очень похоже на человеческий язык. Значит, ЭТО уже знает, как разговаривают их жертвы. Ти вспомнил, как он сам усваивал чуждую речь, но улыбки это не вызвало.

Кто причиняет смерть,

Тот и вкушает смерть…

Твой завершается век,

Смертный живой человек.

Некому больше смотреть:

Люди должны умереть…

И без того страшные слова в окружающей обстановке звучали просто жутко. Со всех сторон сыпались осколки стекла. Дым, гарь и пыль, где-то далеко — огромный пожар. Надо найти Кона раньше, чем всё это взорвётся. По земле что-то ползло… Земля ползла…

Люди должны умереть…

Что-то ярко-рыжее в дыму. Кон!

Твой завершается век…

Это не он… Какая-то вещь.

Ти едва не промчался мимо, он не учёл, что ориентир в виде рыжих волос тоже может покрыться пылью и потускнеть. Стремительная пикировка вниз, крылья в беспорядке — хлещут по щекам, не должно такого быть. Как он не упал? Сила воли, сказали бы люди.

— Кон!

Он лежал на осыпающемся балконе, свернувшись, и, кажется, не слышал. Среди смертных Ти не учили, как правильно исцелять людей, то есть, у Кона была аптечка, но здесь и сейчас у них нет аптечки Кона. Зато учили наверху… Опустившись рядом на колени, он осторожно приподнял друга. Живот и плечо в крови, левый бок как будто… нет, показалось, иначе бы он уже не дышал… Всё равно впечатление было такое, словно половины тела не хватает. Ноги целы, но идти не сможет. Волосы и впрямь обрезал…

— Если ты меня слышишь, мы скоро выберемся отсюда.

Ти для разминки помахал верхними крыльями: донесут. Хотя нет, на двоих нужно напрячь и нижние.

— Помнишь, я обещал тебя покатать? — вот же, придёт такое в голову. — Пришло время…

Дышит, но слабо, глаза закрыты, лицо в ссадинах и синяках. Ти отвёл со лба взмокшую потускневшую прядку. Люди странные, но простые до невозможности. Скрывать боль они тоже не умеют, не то что херувимы.

Вот и пригодилось учение верховного ангела. Тогда Ти не понимал, зачем им это нужно — но тогда Ти не знал, куда попадёт через пару лун после того, как его научили исцелять живое. Они тренировались на птицах и на цветах, но не более того. Склонившись над человеком, которого он должен был спасти, херувим закрыл глаза. Нужно коснуться тем, чем ты лечишь, того, что ещё живо… Приложил ладонь к сердцу. Кровь — липкая и горячая, и хорошо, что не холодная, было бы уже поздно.

Так это и работает. В какой-то момент Ти пожалел о том, что два с лишним года назад научился определять боль. Потому что ему опять было больно, и это сильно мешало делу. Повреждения, нанесённые Кону Зверем земли, отражались на нём самом. Значит, ребро, ещё ребро, плечо — хоть какое-то утешение, крылья болеть не будут, ведь у Кона крыльев нет. Ти на какое-то время погрузился в темноту, потом встал с кружащейся головой: рана в районе живота казалась самой опасной. Но не теперь. Теперь у Кона — только