Роман Анатольевич Глушков - Побег

Роман Глушков Побег

— Знаешь, о чем эта книга?

— Нет.

— Она о побеге из тюрьмы.

— Тогда, может быть, ее тоже надо поставить в раздел «Образование»?

«Побег из Шоушенка»

Зона № 51, Французская Полинезия, атолл Татакото.

Тюрьма особого режима «Рифт-75», собственность международной гуманитарной организации «Чистая совесть».

Лето 2017 года.

Часть первая Путь вниз

Глава 1

— Завали его, Обрубок! Порви пасть этому сукиному сыну! Давай, вмажь ему!..

Интересно, кто это выкрикнул? Надо иметь недюжинную смелость, чтобы кричать такое, когда разъяренный гигант Мачори стоит на ногах и сам готов завалить кого угодно: Обрубка или кого-нибудь из толпы зрителей, которые их окружали.

Драка в столовой — обычное дело в любой тюрьме, но здесь свои порядки. Не слишком странные, но все же неправильные. Логика местных надзирателей-вертухаев неисповедима, как пути господни, который явно брезговал заглядывать в эту клоаку. Иногда вертухаи разнимали дерущихся, едва те успевали обменяться парой ударов. А иногда позволяли им колошматить друг друга до полусмерти, равнодушно взирая на драку из-за спин болельщиков. И вмешивались лишь тогда, когда надо было отправлять победителя в карцер, а измочаленного им побежденного — в лазарет. Или прямиком в морг — драки на «Рифте-75» нередко завершались чьей-то смертью. Смерть вообще царила здесь повсюду. Обрубку даже чудилось, будто она является такой же узницей тюрьмы, как он и прочие заключенные. Разве что жила и харчевалась Смерть отдельно ото всех, зато частенько наведывалась к ним в гости и никому не позволяла о себе забыть.

Когда на сегодняшнем обеде охранники не вмешались в затеянную Мачори с Обрубком драку, он понял, что его дела плохи. И что из столовой он отправится не в камеру, а в морг. Почему не в более приятное местечко — лазарет? Да потому что Мачори — известнейший в тюрьме садист, правая рука полковника Рошона, вожака банды Синих Одеял. И Мачори всегда доводит свое любимое дело до конца. А по-настоящему он любит только одно: разбивать людям головы о бетонный пол. Так, чтобы лопалась черепная коробка и мозги вываливались наружу. Ради такого зрелища Мачори долбит свои жертвы головами об пол с одержимостью раскалывающей кокос обезьяны. И ни разу на памяти Обрубка он не бросил свою работу незавершенной. Впрочем, заслуженный эксперт в этом вопросе не тратил на нее много времени. Дюжина ударов, и от голов его жертв оставалось лишь месиво из раздробленных костей, раздавленных мозгов и растерзанной кожи.

— Вперед, однорукий! — вновь донесся до ушей Обрубка голос из толпы. — Смелее, калека! Или что, боишься за свою черепушку?! Нашел, о чем переживать! Как будто у тебя в ней есть что-то ценное!

Странный упрек. Конечно, черепная коробка у Обрубка была не пустой, и он дорожил ее содержимым. И точно не хотел, чтобы оно было вытрясено Мачори на всеобщее обозрение.

Хотя кое в чем подбадривающий калеку доброжелатель был прав. Ему и в самом деле надо быть решительнее, потому что бегство его не спасет. Раз уж вертухаи стояли в сторонке и посматривали, чем все закончится, значит, нет смысла тянуть время, надеясь, что они остановят поединок. Или, скорее, расправу. Разве можно назвать честным бой сорокавосьмилетнего инвалида с ампутированным почти по локоть предплечьем и пышущего здоровьем двадцатипятилетнего амбала? Который мог шутя оторвать противнику не только вторую руку, но также обе ноги и в придачу голову.

Вообще-то, несмотря на возраст и увечье, Обрубок мог за себя постоять. И уже не раз это доказывал, отправив в лазарет полдюжины противников, двое из которых прописались там надолго. Но как бы то ни было, такой серьезный враг ему на «Рифте-75» еще вызов не бросал. И если в предыдущих драках калека еще мог рассчитывать, что дело не дойдет до смертоубийства, то о гуманном исходе этой стычки можно было и не мечтать. Особенно принимая во внимание красноречивое, чтобы не сказать нарочитое, бездействие охраны.

За что же лучший убийца Синих Одеял ополчился на ни в чем не виноватого перед ним Обрубка? Искать ответ на этот вопрос было столь же бессмысленно, как гадать, зачем пролетавшая над вами птица вдруг нагадила вам на голову. Приспичило ей, вот она и не --">