Пьер Адо - Философия как способ жить

в
шкафах. Увидев немецкие надписи, местные жители
думали, что попали в Германию.

Если обобщить, меня раздражает невежество боль­
шинства французов по отношению к немецким реали­
ям. Помню, например, одно довольно драматичное со­

бытие, произошедшее где-то в
мецкого

профессора

1970

году. Молодого не­

пригласили

читать лекции в
Париже. Там он встретился с профессором, француз­

ским евреем, родители которого погибли в Холокосте.

Француз отказался пожать руку своему немецкому кол-

20

.$ в церковных объятиях

'*

леге. Последний сам рассказывал мне об этом, заме­
тив, что он ужасно все это переживал, потому что его

собственный отец, коммунист, тоже погиб в концент­
рационном лагере. Откуда такое тупое, узколобое от­

ношение этого французского профессора, не знающего
или

не желающего

знать,

что другие люди,

в лагере

противника, могли пережить такие же страдания, как и

он? Но я полагаю, что на эту тему все было сказано в
прекрасной книге Альфреда Гроссера «(Преступление и
памяты>

(Le Grime et la Memoire),

где рассказывается об

отдельных интеллектуалах, откровенно «(афиширую­
щих свое нежелание знаты).

Ж. К. Ваша мать была католичкой на практике?

Моя мать была очень набожной; каждое утро она
ходила на службу. Это была очень разносторонняя лич­
ность:

веселая,

много

пела,

иногда развлекалась тем,

что корчила ужасные гримасы, была очень общитель­
ной (притом, что отец не хотел ни к кому ходить в го­
сти). Не терпевшая постов и преувеличенных истяза­
ний плоти, она, тем не менее, была чуть ли не фана­
тично верующей. В детстве я чувствовал, что между
родителями есть какой-то внутренний разлад. Мать
просила меня молиться за отца

-

тот перестал ходить

на службу и делал иногда странные намеки на духов­
ника матери, отца де Бретизеля. Я понял, что после

моего рождения мать, будучи очень больной, больше
не могла иметь детей, и ее духонник запретил ей супру­

жеские отношения согласно учению Церкви: не долж­

но быть союза, если его целью не является деторожде­
ние. Отец и мать спали в разных комнатах. В конце

концов отец стал снова ходить на службу по воскресе­
ньям, но всегда только один, к шести-семи часам утра.

Точно так же совсем один он каждый год брал неделю

отпуска, который, кстати сказаТh, был преимуществом
2!

~~ Пьер Адо. Философия как способ жить

*

работников завода шампанских вин: остальным служа­

щим и рабочим пришлось дожидаться 19з6 года, чтобы
добиться оплачиваемого отпуска. Свой отпуск он про­
водил либо в Эльзасе, либо в Сарре.
Ж. К. Каковы ваши воспоминания об отце, остававше­
гося как будто немного в тени?

Я чувствую к нему глубокую благодарность

-

за дол­

гие разговоры, его удивительные рассказы. Он был са­
моучкой. Родом из деревни в окрестностях Вертуса в
Марне. Был из очень бедной семьи и потому начал ра­
ботать где-то в возрасте одиннадцати или двенадцати

лет, в Шалоне-на-Марне (как тогда называли). Что не
помешало ему выучить немецкий и английский, сте­

нографию, бухгалтерское дело. Это была и «эпоха эс­
перанто), попытки универсального языка. Он перепи­
сывался на эсперанто с коллегами из различных стран

Европы. У него была хорошая библиотека немецких

книг. Исследовал вопросы организации физического
воспитания (Turnvereine) в Германии. Очень хорошо
чертил, рисовал; у меня сохранился один из его авто­

портретов. К пятидесятилетнему возрасту он достиг
положения уполномоченного управляющего на заводе

шампанских вин «Пипер ХаЙдзию). Несколько лет спу­
стя

отец

после

несчастного

случая

на

производстве

полностыо ослеп. С образцовым терпением в течение
двадцати лет, вплоть до самой своей смерти, переносил

это страдание. Я обучил его чтению по методике Брай­
ля*. Мы с ним были очень дружны: я часто читал ему
вслух, мы вместе гуляли.

Ж. К. Значит, ваш отец немного отдалился от религии;
однако вы получили религиозное воспитание?

*

Рельефно-точечный шрифт для слепых.

22

-

Ред.

.:t-- В церковных объятиях

'*

Да, можно сказать, если вспомнить роман Денизы

Бомбардье, что у меня было ,

вопро­

(~Почему я здеСЬ?f>, --">