Святослав Игоревич Бэлза - Властелин мира

Святослав Бэлза Властелин мира

Святослав Бэлза. Властелин мира // Жюль Верн. Школа Робинзонов. Клодиус Бомбарнак. Повести. — М.: Правда, 1989. — Серия: Мир приключений. — С. 457-474. — Тираж 600000 экз.

Я мальчиком мечтал, читая Жюля Верна,

Что тени вымысла плоть обретут для нас...

Валерий Брюсов

Каждый год в мире выходят миллионы книг. Но герои лишь лучших из них становятся «вечными спутниками» человечества. Такими непременными спутниками юности вот уже для многих поколений читателей сделались герои Жюля Верна: таинственный создатель «Наутилуса» капитан Немо и гениальный строитель «Альбатроса» инженер Робур, чудаковатый ученый Паганель и отважный пятнадцатилетний капитан Дик Сэнд, мужественный доктор Фергюссон, пролетевший над Африкой на воздушном шаре, и упорный Гаттерас, одержимый желанием ступить на Северный полюс, эксцентричный Филеас Фогг, совершивший кругосветное путешествие за 80 дней, и отчаянный смельчак Мишель Ардан, отправившийся с двумя спутниками на Луну внутри артиллерийского снаряда... Их приключения по-прежнему волнуют людей, будоража мысль и мечту, хотя научно-технический прогресс давно опередил самые смелые фантазии автора «Двадцати тысяч лье под водой». Писатель остается «властелином мира» (так назван один из его поздних романов).

Ныне уже требуется известное усилие воображения, чтобы представить себе, как жили люди в ту пору, когда родился Жюль Верн: не знали электрического освещения, обходились без телефона и телеграфа, не было ни радио, ни магнитофонов, ни кино, ни телевидения, не существовало автомобилей и самолетов, да и пароходы — неуклюжие «пироскафы», немилосердно чадящие из длинных труб и бьющие своими колесами-плавниками по воде, — только-только появились и никто не видел в них серьезной конкуренции красавцам-парусникам.

«Паровое судно в водах Ламанша в 182... году являлось новшеством необычайным, — писал Виктор Гюго в романе «Труженики моря». — Простодушным морякам тех лет пароход, должно быть, казался плавучей преисподней. Один местный проповедник поставил такой вопрос: «Вправе ли мы принудить воду работать заодно с огнем, если они были разделены самим богом?» И разве не похож этот железный огнедышащий зверь на Левиафана? Не значило ли это возродить хаос человеческими руками? Успехи про-гресса не впервые воспринимались как возвращение к хаосу. Академия наук в ответ на запрос Наполеона о паровом судне в начале века вынесла такой приговор: «Безумная идея, грубейшее заблуждение, нелепость»... Ученые отвергли идею парохода как нечто невозможное; священнослужители, в свою очередь, отвергли его как что-то нечестивое. Наука отрицала, церковь проклинала...»

Однако многие общепринятые теперь истины, выглядевшие некогда ересью, и многие идеи, казавшиеся поначалу безумными или нелепыми, быстро изменили мир и представления о нем. За три четверти столетия, что были отпущены судьбою Жюлю Верну, ему не раз довелось стать свидетелем торжества именно таких идей. И немало идей, которые воспринимались сперва как плод чистой фантазии, но получили потом реальное воплощение, было выдвинуто им самим.

Одна человеческая жизнь способна вместить очень многое. И жизнь Жюля Верна проецируется на целый ряд подлинно революционных событий как в области развития науки и техники, так и в общественно-политической истории Франции, Европы. Он родился в эпоху пара, а умер в век электричества. Родился в период реставрации династии Бурбонов, когда на французском троне восседал самонадеянный Карл X, а умер после образования Третьей республики. Ему было два года, когда народ дал волю своему гневу и вышел в Париже с ружьями на баррикады в июле 1830 года (вольнолюбивым порывом тех дней вдохновлено знаменитое полотно Эжена Делакруа «Свобода, ведущая народ»); ему было двадцать лет, когда грянула революция 1848 года; на его глазах была провозглашена и вскоре жестоко подавлена Парижская коммуна...

Не только эпоха, но нередко и место рождения определяет будущее человека, помогает ему понять свое призвание. Жюль Габриэль Берн появился на свет в древнем Нанте. Это крупный порт на западе Франции в низовье самой длинной реки страны — Луары, впадающей в Бискайский залив. Дыханием моря пропитана была вся жизнь торгового города, как рукавами Луары рассечена его площадь. Здесь сновали вверх и вниз по реке рыбацкие баркасы; отсюда уплывали и сюда возвращались с грузом --">