Лешек Мошинский - Современные лингвистические методы реконструкции праславянских верований

обозначен тоже этим словом. А для места посмертного возмездия миссионеры не нашли подходящего славянского слова и поэтому поместили немилосердного богача в адѣ, позаимствованном у греков.

Этот пример выявляет существенные трудности и опасности, сопряженные с использованием этимологических данных. У многих слов существует по нескольку этимологий. Серьезный этимологический словарь приводит их все, а его автор или воздерживается от собственного суждения, или отдает предпочтение одной из них. В любом случае читатель словаря имеет возможность выбора. В то же время, используя достижения этимологии для подкрепления крупного обобщения, независимо от того, будет ли это «внутренняя реконструкция» в понимании Трубачева или опыт синтетического описания с учетом всех доступных филологических фактов вроде того, что делаю я, мы всегда склоняемся к той этимологии, которая лучше объясняет описываемое явление. Поэтому-то Трубачев для подкрепления своей гипотезы о «заречной» стране умерших выбрал этимологию *rajь от корня *roi̯‑/​*rei̯‑ ‘течь’, мне же более вероятной представилась этимология этого слова от иранского rāy ‘богатство, счастье’, принятая иранистами^[9], неприемлемая для Трубачева также и по причине его теории этногенеза славян, поскольку праславянам, которых он помещает на Среднем Дунае, нелегко было контактировать с иранцами, локализуемыми им к северу от Крыма, между Нижним Днепром и Доном.

Метод «внутренней реконструкции», применяемый Трубачевым, путем этимологических исследований может приводить к общим выводам — как весьма вероятным, так и очень сомнительным. К первым из них я отношу, например, его выводы, основанные на этимологическом анализе глагола gověti ‘хранить почтительное молчание’ (Этн., с. 184; Рец., с. 11), который должен отражать характер религиозных переживаний праславян, определяемых Трубачевым как «идеология молчаливого почитания божества». Это очень вероятно, поскольку вплоть до эпохи христианизации внутреннюю религиозную жизнь славян выражали два древнейших глагола — *modliti (sę), первоначально ‘просить’, и *žŕ̥ti, первоначально ‘славить’^[10]. Я думаю, что сюда же можно было бы включить и главный вид религиозной жертвы, называемый словом трѣба. Резкая критика Трубачева, направленная против принятой мной этимологии, принимаемой, впрочем, и некоторыми другими этимологами, — в связи с глаголом трѣбити(лѣсъ), не является в данном случае существенной (Трубачев, Рец., с. 8, определяет первоначальное значение как ‘острая необходимость, дело’). Любопытно, что этот вид жертвы, вначале страстно отвергаемый миссионерами как дѣло сотонино^[11], очень рано принимается: слово трѣба в значении христианской жертвы фигурирует уже в кирилло-мефодиевском Синайском требнике (60а 14—16)^[12]. Очевидно, и у дохристианских славян это была бескровная жертва. Для обозначения ветхозаветной кровавой жертвы славянские миссионеры употребляли слово, бывшее, вероятнее всего, кирилло-мефодиевским неологизмом, — жрътва. Таким образом, выводы, полученные Трубачевым, на основании этимологических исследований, — о характере древнейшего типа религии праславян, который он определяет как «молчаливое почитание высших сил» (Этн., с. 215), то есть род созерцания (Трубачев употребляет также в качестве символа латинское слово favēre), находят поддержку в филологических исследованиях. Единственное, в чем можно сомневаться, — это: действительно ли семантическая близость праслав. *gověti и лат. favēre (и то и другое являются продолжением и.‑е. *ghou̯-ē‑) служит доказательством того, что «в сфере религии славяно-латинские отношения древнее и элементарнее более развитых и потому более поздних славяно-иранских и славяно-индоарийских отношений в сфере идеологии и религиозной лексики» (Этн., с. 184), но это уже другой вопрос, составляющий один из главных аргументов Трубачева в пользу теории дунайской прародины славян.

К числу весьма сомнительных выводов я отношу тезис о заповеди, якобы нормирующей духовную, а также религиозную жизнь праславян, — *znaji svojь rodъ ≤ *gʼnō‑ su̯om gʼenom (Этн., с. 163, 172, 210—211; Рец., с. 11).

Второй метод исследования, филологический, тоже, наряду с положительными достоинствами, чреват определенными опасностями. Тексты, являющиеся базовыми источниками для филолога, имеют относительно позднее происхождение, и, опираясь на них, можно ознакомиться с --">