Вячеслав А. Сорокин - Христианство и эрос

Вячеслав Сорокин Христианство и эрос

Ведь всё живущее на земле – и люди, и звери, и всё живущее в море, и домашний скот, и пёстроцветные птицы, – всё жаждет любовного пламени и неистовства любви.

Вергилий. Георгики

Предисловие

Христианство как религию и эрос, как основу жизни и источник всего живого связывают сложные отношения. За христианством неслучайно утвердилась репутация религии, двояко относящейся к феномену любви: проповедуя любовь как главную ценность в отношениях между людьми, христианство всегда враждебно относилось к чувственной любви между мужчиной и женщиной, осуждало плотские удовольствия и стремилось утвердить в этой сфере новые правила и новый идеал – идеал воздержания и аскетизма. В обоих случаях усилия не дали результата. У христианства не получилось ни воплотить в реальную жизнь принцип «люби ближнего, как самого себя», ни утвердить идеал добровольного воздержания и аскетизма в отношениях между полами. Дьявол оказался сильнее Христа, а, если выражаться не метафорически, инстинкты и страсти человека оказались сильнее его желания бороться с ними. Впрочем, сам человек никогда не проявлял такого желания. Оно вменялось ему в обязанность христианством, исходящим из догмата об испорченности природы человека. Для самого человека его природа хотя и несовершенна, но не безнадёжно испорчена. Непригодность для жизни и несостоятельность обоих идеалов давно очевидны, но христианство медлит признать это.

Прекрасное и безобразное, злое и доброе по-прежнему неразделимо слиты в человеке. Нет способа отделить одно от другого. Зло видоизменялось, приспосабливаясь к изменениям, которые происходили с человеком и обществом, но остались теми же его масштабы. Недоброжелательности в отношениях между людьми не стало меньше, а доброжелательности не стало больше. Человек не стал лучше, хотя цель христианства состояла в том, чтобы сделать его лучше.

Христианство делает вид, что не замечает своего поражения в борьбе со злым началом в человеке. Спиноза, первый глубокий критик Библии, так комментирует это поражение христианства:

«Я часто удивлялся, что люди, хвалящиеся исповеданием христианской религии, т. е. исповеданием любви, радости, мира, воздержанности и доверия ко всем, более чем несправедливо спорят между собою и ежедневно проявляют друг к другу самую ожесточённую ненависть; так что веру каждого легче познать по поступкам, чем по добродетелям. Давно уж ведь дело дошло до того, что почти всякого, кто бы он ни был – христианин, магометанин, еврей или язычник, – можно распознать только по внешнему виду и одеянию, или по тому, что он посещает тот или этот храм… Житейские же правила у всех одинаковы»^[1].

Но если не удался христианский эксперимент по изменению человека и если сама церковь, изначально не отвечавшая своими практическими делами собственному идеалу не сделалась лучше, то в чём нужно видеть результат этого эксперимента? Тут, по-видимому, возможен такой ответ: в том, что в общем сознании в течение прошедших двадцати веков сложился и принял отчётливые формы вопрос «Возможен ли лучший человек?» Вопрос этот стал вновь актуален после провала коммунистического эксперимента, имевшего те же корни, что и христианский эксперимент, но иное содержание.

Всей своей историей христианство дало отрицательный ответ на этот вопрос. Подтвердилось то, в чём всегда были убеждены скептики: человек неизменяем. Коммунистический эксперимент добавил этому тезису убедительности. Человек в определённых пределах достаточно хорош и его не нужно делать лучше; а хуже он стать не сможет: прирождённая нравственность помешает ему стать хуже. Отдельные примеры злодеев и злодейских режимов не опровергают эту общую, подтверждённую всем ходом истории истину. Хуже может стать отдельный человек, но не человек как таковой. Но отдельный человек может стать и лучше: так складывается равновесие между добрыми и злыми делами отдельных людей и обеспечивается неизменяемость человека и человечества в целом. Для человека в том, что касается его природы, по-прежнему актуальна задача, поставленная перед ним Сократом: познай самого себя.

Христианство изначально исходило из того, что природа человека повреждена и нуждается в исцелении. Позже похожую ошибку совершит марксизм, объявивший устами Маркса: «Философы лишь --">