Ирина Константиновна Языкова , Светлана Панич - «Пир – это лучший образ счастья». Образы трапезы в богословии и культуре

«Пир – это лучший образ счастья». Образы трапезы в богословии и культуре

© Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2016

* * *

В Матвеевке. Наталья Леонидовна Трауберг на кухне с котом Кешей (Инносент Коттон Грей), председателем Честертоновского общества.

«Лучший образ счастья» (вместо предисловия)

Эта книга, составленная на основе докладов на ежегодном симпозиуме «Образы трапезы в богословии, философии, культуре», который, начиная с 2010 года, проводит Библейско-богословский институт, – не сборник в привычном смысле этого понятия. Она задумана, скорее, как благодарное приношение Наталье Леонидовне Трауберг, верившей, что «райские реки текли молоком, водой, вином и пивом»^[1], и, как мало кто, умевшей расцвечивать милостью самые сумрачные времена.

Именно она однажды предложила собраться и «поговорить о еде в культуре». Почему о еде? Во-первых, потому, что для Натальи Леонидовны общие застолья, трапезы, пиры были одним из немногих доступных на земле, если не бесспорно райских, то спасительных и спасающих занятий.

Во-вторых, потому, что любая трапеза, будь то свадебное пиршество в Кане Галилейской, анакреотические пирушки, средневековые рыцарские пиры или Веничкино «…и немедленно выпил» – всегда, говоря словами Честертона, «больше изнутри, чем снаружи». Она возвещает радость и мир, знаменует общность поверх всех человеческих разделений, собирает живых и ушедших, тем самым преодолевая «обреченность времени», прообразует мессианский пир, окончательную встречу, когда все друг друга узнают.

Вышло так, что осуществить замысел «трапезных симпосиев» удалось только после ухода Натальи Леонидовны. Сама по себе неисчерпаемая, тема постоянно задавала неожиданные вопросы, открывала новых собеседников; однако нам хотелось, чтобы эти встречи не только отличались междисциплинарностью, широтой проблематики, многообразием исследовательских ракурсов и методологий, но хотя бы в малой мере хранили обычай тех «умных пиров», на которые легко и щедро созывала Наталья Леонидовна разных людей и культуры. Те, кому посчастливилось слушать ее лекции о теории перевода и английской литературе XIX–XX веков, беседы на радио «София» или «домашний курс» по культуре западноевропейского средневековья, помнят, как радовалась она перекличкам, совпадениям и сближениям людей, эпох, имен и обстоятельств. В ее дом приходили друзья и друзья друзей, порой – с довольно неожиданными идеями и подарками, и каждому давно знакомому или встреченному впервые, находилось место за столом и только к нему обращенное, восхищенное или утешающее слово. Жест обоюдного приношения определил интенции составителей, равно как и жанр этой книги, в создании которой участвовали люди, близко знавшие Наталью Леонидовну, и те, кто «пришел, чтобы поделиться».

Многогранность осмысления трапезы в фольклорно-мифологическом сознании, в богословской и богослужебной традиции, в религиозном опыте, философии и художественной культуре позволила объединить в разговоре о ней исследователей разных поколений и школ – библеистов из России и Франции, историков религий, культурологов, этнографов, искусствоведов и литературоведов. Вместе с тем, этот сборник никоим образом не претендует на всеохватность. У его составителей была другая задача – представить возможные подходы к одному из древнейших культурных архетипов, а точнее – устроить из многообразных приношений «пир понимания», соединяющий, казалось бы, несводимое, собирающий разделенных людей и эпохи вокруг общего стола, где их ждут «простые и прекрасные субстанции». Что из этого намерения вышло – пусть решает читатель. А пока – трапеза готова, дверь открыта, – и мы рады гостям. Ибо пир, как писала Наталья Леонидовна, – это «лучший образ счастья, причем с одной немаловажной особенностью: ни о чем не надо умалчивать».

I. Образы трапезы в библии и народной религиозной культуре