Александр Николаевич Дмитриев , Борис Владимирович Дубин , Михаэль Кольхауэр , Жан-Люк Нанси , Вера Аркадьевна Мильчина , Михаил Бениаминович Ямпольский , Сергей Николаевич Зенкин , Сергей Леонидович Фокин , Дина Рафаиловна Хапаева , Антуан Компаньон , Жан-Клод Мильнер , Франсуа Кюссе , Сильвер Лотренже , Сэнд Коэн , Жизель Сапиро , Уильям Дюваль , Татьяна Викторовна Соколова , Мишель Сюриа , Доминик Рабате - Республика словесности: Франция в мировой интеллектуальной культуре

РЕСПУБЛИКА СЛОВЕСНОСТИ: Франция в мировой интеллектуальной культуре

Введение

Стоящее в подзаголовке этой книги понятие «интеллектуальная культура» не имеет широкого хождения в современной науке и может показаться странным, даже противоречивым. Действительно, в идее «культуры», как ее понимают ныне, заложено начало множественности — «культурной относительности», «мультикультурализма». Напротив того, «интеллект», разум традиционно мыслится как всеобщая, априорная способность человека, превосходящая местные и исторические вариации, которые она способна принимать. Однако история учит иному: у мировых идей бывает специфическая местная окраска, при всей важности межкультурного обмена и перевода они, мигрируя из одной культуры в другую, получают или теряют те или иные свои черты и по-разному развиваются на старой и новой почве. Таким образом, вопрос об интеллектуальной культуре, культуре мышления той или иной страны (или эпохи, социальной группы и т. д.) оказывается оправданным.

Франция представляет собой, пожалуй, исключительно выгодный, привилегированный материал для постановки такого вопроса — отчасти именно потому, что для нее он составляет нерв, сквозной сюжет национальной самоидентификации. Долгое время эта страна была склонна считать себя изъятой из мирового механизма интеллектуальной относительности. Лозунгом французской мысли со времен классической эпохи XVII–XVIII веков был рационалистический универсализм, который мог принимать различные исторические формы — просветительства, позитивизма, структурализма и т. д. Полагая себя, и не без оснований, интеллектуальным центром западной цивилизации, Франция поддерживала в своем сознании раздел между относительной, богатой своею множественностью «культурой» (антропологической, фольклорной, артистической) и незыблемым, «здоровым» единством абстрактной мысли (философской, социальной, научно-теоретической, а также и литературной). Увлеченно ища во всем мире «местный колорит», она в самой себе видела «общечеловеческую норму»; свой культурный национализм она расценивала как универсализм разума.

В последние десятилетия эти претензии если не рухнули, то переживают серьезный кризис. Франции все труднее поддерживать свою идею «французской исключительности», рассматривать себя как уникальную цитадель интеллектуального достоинства. Традиционные мифологизированные формы, которые принимало в обществе это самосознание, существенно утратили свой авторитет, будь то репутация французского языка как прозрачного и оптимально приспособленного медиума мысли или же фигура новейшего культурного героя — «интеллектуала», занимающего промежуточное положение между наукой, литературой и политикой.

Такая ситуация уже не первый год служит объектом рефлексии в самой Франции и за ее пределами. Кризис французского интеллектуального универсализма заставляет обращать больше внимания на сложные, не всегда вполне сознаваемые самой культурой связи между разными ее факторами и уровнями — например, на единство «светской» теоретической и философской рефлексии с литературным творчеством, которое еще в классическую эпоху оформилось во Франции в понятии «республики словесности», или же на смешанный, не вполне научный характер так называемой «французской теории», порожденной во второй половине XX века на волне структурализма и постструктурализма. В разных странах появляется все больше публикаций — как собственно научных работ, так и литературных эссе, публицистических реплик и т. д., — где с различных сторон исследуются границы, истоки и перспективы французской интеллектуальной культуры, ее место в многообразной мировой культуре мысли и словесного творчества.

Ряд таких работ, принадлежащих авторам из самой Франции, а также России, США, Германии, составили настоящую книгу. Она не может претендовать на полное и всестороннее освещение заявленной в заголовке темы, однако представляется, что несколько аспектов, которым посвящены ее разделы, имеют первостепенную значимость. Прежде всего, это уже упомянутая проблема французского языка, который драматически теряет свое лидирующее положение языка мировой науки и интеллектуальной традиции (статья Антуана Компаньона) и видится ныне проводником специфического, даже одностороннего способа мыслить (о том, как мыслится им --">