протодиакон Андрей Вячеславович Кураев - Вызов экуменизма

религиозной тематике и самой пошлой всеядностью. «Экуменическая
боль» сменилась «экуменическим равнодушием».
При этом оказалось, что массовое сознание не делает различия между
“экуменизмом” и “синкретизмом”. Те принципы, на основании которых
предполагалось добиваться согласия и единства между христианами, перено­
сятся в сферу отношений между христианством и другими религиями. Тот
набор критических ярлыков и “аргументов”, с помощью которых хри­
стиан-традиционалистов понукали к “экуменической открытости” перед
лицом других христиан, используется сегодня для того, чтобы раскрыть хри­
стианский мир для влияния иудаизма, восточных школ и оккультизма. Толь­
ко в среде богословов-профессионалов слово экуменизм еще сохранило огра­
ничительное применение только к внутрихристианскому диалогу. Но в
газетно-массовом сознании оно уже стало употребляться взамен скомпроме­
тированного слова “синкретизм” и по своему значению приблизилось к тео­
софским лозунгам типа “братство религий” или “единение религий”.
Поэтому и я в этой книге не буду различать экуменизм и синкретизм и
слово экуменизм буду использовать в том его значении, которое чаще всего
люди придают ему сегодня.
Это оправдано потому, что в этой книге речь пойдет не о резолюциях
официальных экуменистов из “Всемирного Совета Церквей”. Речь будет об
экуменизме как форме массового сознания, о “ползучем экуменизме”. Эта та
форма современной мифологии, которая в прошлом веке свое отвержение
Евангелия оправдывала тем, будто “Дарвин доказал, что мы от обезьяны
произошли” а в нынешнем веке ту же самую свою непокаянность оправдыва­
ет мифом о том, что, дескать, христиане слишком нетерпимы.
Приверженность современного массового человека мифу о том, что
“все религии равны” и что потому “всем пора объединиться” демонстрирует
не широту мышления человека. Тот, кто воспроизводит этот миф, всего лишь
проявляет отсутствие у него мужества и решимости сказать нет; он являет
нерешимость сделать ясный, а значит — нечто отсекающий выбор.
—2—

Предисловие

Впрочем, по справедливому замечанию Марины Кудимовой, “совет­
ская интеллигенция никогда бы не согласилась с тем, что лучше всех ее
“плюрализм” определил сектант-федосеевец из романа Домбровского “Фа­
культет ненужных вещей”: “... для меня и Бог есть, и ангелы есть, и власть
есть, для меня все на свете есть”. Организованный интеллект подчиняет сум­
му знаний некой системе или сверхидее. Эклектизм не предполагает глубины
и чаще довольствуется информацией из третьих рук по принципу “один му­
жик рассказывал». Он просто не замечает содержательных
противоречий...”1.
В том-то и дело, что между религиями есть содержательные противо­
речия. Православные не согласны на унию не в силу своего дурного харак­
тера (“нетерпимы”, “фанатичны”, “невежественны...”). Как раз наоборот —
православные богословы защищают своеобразие православия именно пото­
му, что они более образованны и сведущи в вопросах религиозной жизни,
чем обыватели, не знающие всерьез ни религиозной традиции своей нации,
ни тем более других. Речь идет не об историческом, национальном или кор­
поративном рефлексе, а о мысли и о сердце. Православный опыт обращения
сердца ко Христу отличен от других религиозных путей. А православная бо­
гословская мысль, находясь в послушании у этого опыта, дает ему объясне­
ние.
Поэтому призыв к широте не ограничивается повышением образован­
ности и включением в свой кругозор книг других традиций. Книжки почи­
тать — дело нехитрое. Экуменический проект предполагает перемену того
опыта, который для православной мысли является экзистенциально-досто­
верным. Ведь “примирение религий” означает необходимость признать, что
помимо православно-святоотеческого опыта жизни во Христе вполне досто­
верным источником познания оказывается опыт других религий.
Но это опыт действительно другой и опыт его рефлексии внутри этих
иных традиций также порождает совершенно иные формулировки, чем те,
что рождены православной традицией. А, значит, здесь не следует ожидать
безмятежных отношений “взаимодополнения и взаимообогащения”. Речь
идет о реальной противоречивости и взаимной несовместимости. И, значит, в
случае слияния опыт других религий в “обновленном --">