Василий Сергеевич Панфилов - Детство 2

Детство 2

Пролог

— Государь изволит гневаться, — бесцветным голосом сказал Сергей Александрович, стоявший у открытого окна с заложенными за спину руками. Повернувшись неторопливо, великий князь смерил московского обер-полицмейстера холодным взглядом, от которого у Дмитрия Фёдоровича едва не застыла кровь, и еле заметно приподнял бровь.

— Пустяшная безделица, Сергей Александрович, — начал было мигом взмокнувший Трепов, — рядовое по сути происшествие, пусть и неприятное. Постоянно…

— Рядовое? — холодным тоном прервал московский генерал-губернатор, и генерал вытянулся по стойке "смирно". Привыкший к снисходительному отношению патрона, обер-полицмейстер проникся сейчас едва ли не до судорог в конечностях.

Некстати вспомнился Трепову незадачливый предшественник на этом ответственном посту, Власовский Александр Александрович, без малейшей жалости брошенный великим князем на растерзание сперва суда, а затем и общественности, едва только потребовалось найти виноватого в происшествии на Ходынке. А ведь тоже, казалось бы, любимец… Уволен без прошения и пребывает ныне в позоре.

— Рядовое происшествие, — продолжил великий князь, убедившись в действенности разноса, — не вызывает в народе столь живого и бурного отклика. Это не жалкая карикатура и не дурно сочинённый пасквиль.

— Враг! — великий князь стремительно шагнул к побелевшему обер-полицмейстеру. — Умный и расчетливый враг. Казалось бы – мазня, дурно пахнущая карикатура! Ан нет! Гора трупов под ногами этого… этой нелепой пародии на Государя, нелепая пляска на них и корона, связала воедино в сознании обывателя коронацию и это… эту нелепую трагедию. А слова? Один к одному подобраны, въедаются в самую душу. Нет, Дмитрий Фёдорович, это умный и опасный враг.

— Да, ваше императорское высочество, — выдохнул генерал, — враг!

Сергей Александрович вгляделся ему в глаза и кивнул удовлетворённо. Проникся.

— Ступайте, Дмитрий Фёдорович, — с привычной мягкостью сказал великий князь, но Трепов уже не обманывался этой деликатной снисходительностью. Козырнув, он неловко развернулся всем телом, застывшим будто после долгого стояния на морозе, и вышел.

За дверью он позволил себе немыслимое – ослабил ворот, чувствуя явственную нехватку воздуха. Обошлось. Чуть переведя дух, обер-полицмейстер вышел и, не обращая ни что внимания, сел в экипаж. В голове раз за разом звучали слова великого князя и его вымораживающий взгляд.

Велев никого не пускать, Трепов разложил злополучную холстину на столе, пытаясь подметить пропущенные детали, какие-то мельчайшие штрихи.

— Верёвка! — с видом Архимеда негромко вскричал он, прищёлкнув пальцами. — Ещё один символ! Жерди из осины и петля на дереве – прямая же отсылка к Иуде! Символ предательство и позорной смерти.

— Так… — генерал задумался, — в таком роде подбор самых простых и дешёвых красок становится символом! Не распространённость и дешевизна материала, а именно символ некоей «народности». В таком разе и нарочитая примитивность рисунка может быть…

Трепов встал и прошёлся вокруг стола, так и этак оценивая чортов плакат.

— А ведь и в самом деле, — чуточку неуверенно сказал он, — чувствуется некий примитивный, но всё же стиль. Как их там…

Вспомнить новомодные течения живописи обер-полицмейстеру не удалось, но это его совсем не расстроило. Известное дело, кто у нас с символами играть любит!

Не только и даже не столько масоны, вопреки общепринятому заблуждению, но число таких людей невелико. Если не они сами, так их родные и близкие, так или иначе причастные к подобным развлечениям. Словом, вычислить можно, если только эта гадина не затаится!

Обер-полицмейстер засмеялся негромко своим мыслям, сбрасывая остатки недавнего оцепенения и какого-то инфернального ужаса. Затаится?! Не те это люди, не те! Подобные громкие акции совершают ради славы революционеров и ниспровергателей, пусть даже и в узких кругах.

Сейчас организатор и исполнители ходят, замирая от сладкого ужаса. От того, что их акция получила столь неожиданно громкий общественный резонанс, они в восторге, вот желание «пострадать»… с этим сложней! Слишком уж громкой вышла акция, слишком велико недовольство государя. Творческие натуры не отделаются почётной ссылкой и признанием общественности!