Александр Гримм - Король умер, да здравствует король!

Александр Гримм Токийский полукровка #4: Король умер, да здравствует король!

Глава 1

Дождь не прекращался. Капли мерно барабанили по оконному стеклу больничной палаты.

Я неуклюже перевернулся на другой бок, отчего раненое предплечье прострелило болью. Швы наложили только вчера, поэтому рана ещё не успела как следует затянуться. И даже регенерация Красного Моря ничем не могла помочь. Странная техника неизвестной мечницы вывела из организма важнейшие микроэлементы, без которых заживление шло с трудом. И лишь после того, как мне поставили сразу две капельницы, я кое-как пошёл на поправку.

Сквозь стену донёсся глухой одиночный стук. Это Раттана сообщила, что всё в порядке. Допрос прошёл гладко, она нигде не завалилась.

Ещё там, посреди дороги, около чадящего автомобильного остова мы с ней определились с тем, что будем говорить полицейским. И я свою партию уже отыграл. Рассказал господам в погонах невероятно охерительную историю. Поведал о том, как трое оголтелых школьников угнали автобус, чтобы побаловаться и на повороте подрезали автомобиль полный якудза. За что и поплатились. Члены борёкудан такую подставу не оценили и наказали зарвавшихся малолеток. А того, кто был за рулём и вовсе казнили в назидание остальным. История откровенно паршивая, но за неимением зацепок и других свидетелей полицейским пришлось принять её на веру.

А ещё эту историю отчего-то не спешили афишировать и наших с Раттаной опекунов до сих пор не поставили в известность о произошедшем. При этом самого Кобаяси-сэнсэя вместе с остальными учениками в тот же день, спешно отправили обратно в Токио. Поэтому смысла в том, чтобы утаивать информацию, не было никакого.

Впрочем, мне это только на руку. Чем дольше Ульяна будет оставаться в неведении, тем лучше. За отведённое время я успею восстановиться и не увижу женских слёз. За последние сутки я и так повидал их немало, а сколько ещё предстоит…

Ведь это именно мне придётся сообщить Акико о том, что её брат скончался. Никому другому это не под силу. Документы, которые Миямото предоставил при поступлении в среднюю Тосэн были липой и отчего-то я уверен в том, что в качестве опекуна он не указал в них родную сестру. Акихико мог быть кем угодно: лжецом, интриганом и форменным мудаком, но дураком он не был. Судя по тому, что я услышал там, на дороге он предвидел такой вариант событий. Красный Они чётко осознавал, что гуляет по лезвию ножа, а, следовательно, не стал бы подставлять единственного родного человека, которому не желал смерти.

Уже к вечеру я чувствовал себя намного лучше, мышцы наконец-то полностью реабилитировались и пришли в норму. Долгоиграющие судороги больше меня не беспокоили и пришедшая на вечерний осмотр медсестра парой профессиональных движений избавила меня от катетеров.

А ещё через несколько минут, после того как за её спиной захлопнулась дверь одноместной палаты, я свесил ноги с кровати и подцепил пальцами тапочки. Не мешало бы прогуляться.

Выскользнув из палаты, я огляделся по сторонам в поисках дежурного медперсонала, но коридор пустовал, лишь где-то вдалеке, в самом его конце лениво прохаживался один из пациентов. Похоже, работники госпиталя больше уповали на врождённую японскую дисциплину, поэтому дружно сидели в своих каморках и носа не высовывали в общее помещение.

— Как ты? — стоило моей ноге переступить порог соседней палаты, как Раттана встрепенулась. В этот момент она казалась какой-то потерянной, мой голос, словно вывел её из транса или сна.

— Всё ещё болит.

— Рука или нога?

— Нет, — покачала головой девушка и приложила руку к груди. — Здесь болит. Скажи, Антон, если мы убьём этих людей, то боль прекратится?

— Да, — соврал я, глядя в эти наивные и доверчивые глаза.

На самом деле ни черта не прекратится, но ей нужна цель, чтобы забыться хотя бы на время. Пройдут недели, месяцы, а возможно и годы, и боль утихнет сама собой, без посторонней помощи. Но это не значит, что мы оставим все как есть. Нет, мы обязательно прикончим этих ублюдков, но сделаем это не для того, чтобы унять душевную боль и забыть о трагедии, а ради самих себя. Месть, она не для мёртвых, она для живых. Только так мы сможем вернуть себе былую уверенность и веру в завтрашний день.

Не став надолго задерживаться в чужой палате, я вернулся к себе. Самое важное я выяснил, с девушкой всё более-менее в порядке — можно смело --">