Лия Сафон - Дитя Перекрестка

тысячелетий назад это произошло, но, имей тень привычку одаривать смертных ложной надеждой на союз, а затем добавлять их к собранию ледяных скульптур, люди бы об этом знали. Нет, он отказывался, неизменно отказывался от контрактов, пока все попытки заслужить его внимание не стали видеться делом заведомо гибельным и безнадежным, а имя тени упоминалось наставниками исключительно как предостережение юным магам дорог.

Пока однажды он не согласился связать себя со смертной.

Тень. Чего-то. Хочет.

Она только должна узнать, чего, понять, почему из всех к нему приходивших ответа удостоилась именно она и именно сейчас. Она твердо знала, что тень не почуял в ней потерянную наследницу какого-нибудь пропавшего на севере Великого Дома: древняя кровь всегда ярко проявлялась во внешности. Не увидел силу или сноровку, ими Кэрис мало чем отличалась от иных звезд. Единственное, что она сделала иначе, выбрала другой, запутанный и длинный, путь восхождения. Кэрис не понимала, что за дело может быть северной тени до мест, где она побывала ранее. Но теория об инаковости пройденной дороги годилась за неимением иной, лучшей. Мысли о дорогах и восхождении разбудили в памяти мерные речитативы наставников. Путь вьется нитью все дальше и дальше, и нить эта обматывается вокруг сердца…

Нити дорог в ее воображении связывались и переплетались, ткали гобелен, узора которого ей было не понять, даже не рассмотреть. Но она знала, узор искажен, изорван и проткнут гвоздями, тянущимися от прошлого к будущему и от будущего к прошлому. И чем дальше, тем больше становится гвоздей, тем сильнее они меняют рисунок. Архааррад сказал, она — событие, кое случится потому, что уже случилось. Нет, она — дитя Перекрестка и сама перекресток, где сошлись интересы двух высших теней.

Ответить на вопрос, чего Хладь хочет, было несложно. Именно того, что она видела вокруг: созданного и оберегаемого им мирка, заполненного остовами мертвых кораблей и заметенных поземкой ледяных озер, лагун и глубоких каверн, изрезавших айсберг до самого дна, где ледяные пики основания почти соприкасались с вершинами подводных гор. Все желаемое у Хлади уже было, но если бы он хотел только этого, не согласился бы на установление неразрывной связи со смертной девчонкой, явившейся из ниоткуда и опутанной сетями уже пройденных путей.

Попытка заглянуть в суть, душу тени, если у них и было нечто, могущее так называться, из философской задачи превратилась в вопрос жизни и смерти. Но вместе с тем ей не нужно было рассуждать о природе теней как таковых, чего Кэрис старательно избегала многие годы и к чему не имела ни малейшей склонности. Ей нужно было заглянуть в разум одной конкретной тени, попытаться уловить в нем нечто помимо всепоглощающего холода.

Но ничего кроме она не видела.

Найди ответ. Разгадай загадку… Но как?!

Она здесь погибнет. Кэрис поняла это еще в тот миг, когда «Симеду» ударилась о лед, и близящаяся смерть уже не вызывала ничего, кроме усталости. Она останется здесь навсегда — но это и есть ответ, это и есть выход, осознала она с пугающей четкостью. Неважно, чего хочет Хладь, от мертвой звезды он точно этого не получит! А значит, из всего, что у нее есть и только может появиться, обещать тени Кэрис могла только одно:

— Я умру.

Она хотела подняться, но не нашла сил. Ноги подкосились, девушка неловко рухнула на прежнее место. Акадо протянул к ней руку, но она упрямо помотала головой. Это ее бой, и он уже проигран. Пусть тень забирает что от нее осталось. Посмотрим, много ли радости принесет ему еще один застывший в вечной неизменности труп…

Хладь слушал и на этот раз прислушивался. Что-то сдвинулось в мире вокруг, в фокусе его внимания. Возможно, Кэрис и не нашла правильного решения, но за неимением оного готова была прибегнуть к любому.

— Уже умираю, — медленно повторила она, катая слова на языке, как сахарные шарики. Негромко, едва слышным шепотом. Хладь и так ее слышал, и никому иному ее слова не предназначались.

— Но ты не этого хочешь, да?

Усилием воли она вызвала в памяти картины замершего навеки веселого застолья, двух улыбающихся девушек у борта. Маленького мальчика, покрытого тонким, не толще древесного листа слоем льда, закрепившем на его лице неуверенную улыбку. Мертвецов у Хлади были сотни, но судов — тысячи. За последними тень охотился целенаправленно, в то время как наличие на борту экипажа роли для него не играло, а значит, --">