(LukavayaKate) - Малёк (СИ)

утвердительно кивнул, — значит и решать нам. Для нас он — есть, для других — нет. Усёк, малёк?

Томас не обиделся. Он обмозговал сказанное, провел серьезный анализ полученной информации, как сказал бы папа и понял, что вполне удовлетворен ответом. Пёс-то и правда их.

***

С того дня мальчишки и жизни не представляли друг без друга. Их любимым местом стал яблоневый сад, где они проводили целые дни, упиваясь летней жарой, спелыми фруктами и болтовнёй друг друга. Томас показал Ньюту пруд, где тот конечно уже побывал и до него, но мастерски притворился, что Том открыл ему целую планету.

Ньют оказался старше на два года и если обычных детей такая разница могла бы оттолкнуть, то Ньют и Томас, кажется, только радовались этому обстоятельству. Ньют учил Томаса красиво писать, а Том в благодарность придумывал для него увлекательные фантастические истории, так что даже почти взрослый Ньют слушал их, раскрыв рот, забывая смотреть под ноги, отчего частенько уваливался прямо в пыль на дороге. Коленки у светловолосого были всегда в синяках и Том часто его ругал, но в итоге научился ловить старшего за локоть, не давая упасть.

Иногда они вспоминали про пса и даже катались на его огромной спине. Тогда далеко внизу проплывали знакомые люди, домики, речка и лес, и Томасу казалось, что пес научился летать, но Ньют успокаивал его, мол, пес-то наш. Том затихал, прижимаясь спиной к худой груди Ньюта, что строго следил, чтобы мальчишка не упал, обнимая его и цепляясь за собачью шерсть.

Порой на место пса приходил такой же гигантский кот, хомяк или даже целый пони. Фантазии мальчишек в этом плане не было предела, и невероятное зверье мало-помалу обзаводилось все большим списком способностей. Для кого-то это была игра, но для Томми и Ньюта — настоящий, увлекательный мир, в котором сбывались их самые смелые мечты.

Ньют обожал животных, поэтому мальчишки никогда не скучали, — в деревне всегда находился тот, кому нужна была их неотложная помощь. Ньют лечил зверей, а Томас отвлекал бедняг своими сказками.

Родители так привыкли, что они везде вместе, что и звать их стали по-особенному, не церемонясь, просто выкрикивая имена, которые сливались в единое протяжное «Ньюмас». Так их и прозвали, Ньюмас, парочка неразлучных друзей, в карманах у которых всегда находилась двойка спелых яблок.

В конце лета, уже стоя у машины отца, Томас пожимал бледную ладонь Ньюта, разглядывая его темные глаза сквозь прищур. Ньют выглядел до боли обычным, чуть подросшим, с этой своей легкой улыбкой, еще больше отросшими волосами и костлявыми плечами, торчащими из-под рукавов футболки.

— Пес наш? — произнес мальчик их привычный пароль. Они придумали его тогда под яблоней, чтобы никто из инопланетян не смог обернуться другом, одурачив другого. Они очень ответственно подошли к этому вопросу.

— Твой и мой. — Бодро отрапортовал Ньют и пожал его руку.

— На всю жизнь? — допытывался Том. В глазах почему-то защипало, а с лица белобрысого слетела улыбка, как листья с яблони осенью.

— На всю жизнь, малёк, — кивнул серьезно Ньют и помахал машине, когда Томас закрыл дверь и прижался носом к стеклу.

***

— Малёёёёёёёк, — закричал Ньют, как только увидел знакомую темноволосую голову у калитки. Он выпрыгнул из дома и помчался по дорожке, перепрыгивая через дворовых котов, что в панике разбегались от его крика.

Томас обернулся, охнул и оказался заключен в дружеские объятия. Ньют еще чуть вытянулся за этот год и теперь стал почти на целую голову выше Томаса. Он только что отпраздновал свое десятилетие и конечно, ощущал себя совсем взрослым, но это не мешало ему весь год скучать по Томми.

— Ты вырос, — протянул завистливо Том, оглядывая почти не изменившуюся худую фигуру друга снизу вверх.

— Ты тоже немножко, но все-равно малёк, — засмеялся Ньют и вдруг почувствовал себя как дома, увидев благодарную цветущую улыбку Томми.

***

Лето пролетало за считанные часы, остальной же учебный год полз улиткой. У мальчишек среди долгой зимы развивалось острое чувство тоски друг по другу, но увидев другого в конце мая, в привычной обстановке маленькой английской деревни, эта тоска мгновенно испарялась, уступая место беспричинной радости.

--">