(LukavayaKate) - Малёк (СИ)

улыбкой. Во рту не хватало пары зубов, но улыбка от этого становилась еще веселее и приятнее.

— Ох, ну и напугал ты меня, чертенок, — произнес Некто, немного шепелявя и перебирая бледными ладошками по веткам, чтобы подняться повыше. Томас во все глаза рассматривал незнакомца, отмечая, что все вроде бы находилось на своих местах: темные большие глаза, курносый нос, смеющийся рот, даже светлые веснушки были именно там, где нужно; их россыпь занимала переносицу и растекалась нестройным облаком по щекам. Некто снова хихикнул и вытащил из кармана два огромных спелых яблока, протягивая одно Томасу. Некто улыбался приветливо, а ветер ерошил его светлые, почти жемчужные волосы, наводя на его голове настоящее воронье гнездо. Томас подумал, что Некто выглядит очень дружелюбно и неловко улыбнувшись в ответ, взял предложенное яблоко.

— Тебя как зовут? — спросил Некто, хрустнув яблоком. Прозрачный сок потек у него по подбородку и Некто одним движением стер его грязной ладошкой. На подбородке остался чумазый след. — И что ты делаешь в моем саду?

— Я Том, — сказал мальчик и тоже хрустнул яблоком. На языке сразу же стало кисло-сладко, а толстая яблочная кожура слегка колола щеки изнутри, — и я тут лазию, — ответил Том, пытаясь выглядеть чуть храбрее.

— Лазию, — передразнил Некто и выкинул огрызок на землю, — ну ты и малёк, — как-то не обидно добавил светловолосый и полез выше.

— Я не малёк, — все же решил обидеться Томас и даже задрожал губами, но увидев, что Некто исчез, передумал. — Я же сказал, я Томас, — полез мальчик за незнакомцем.

Вдруг перед ним снова появилось перевернутое лицо блондина. Он смотрел на него без злости, тихонько присвистывая что-то.

— Малёк уголёк, а за ухом василёк, в руках яблок кулёк, с ножками как стебелёк, — засмеялся Некто и стал слегка раскачиваться, зацепившись ногами за толстую ветку. Он напевал эту свою песенку, что, наверное, придумал на ходу, и отталкивался от ствола грязной рукой, чтобы раскачать себя еще сильнее. Светлые волосы летали за ним по воздуху, отчего казалось, что голова у незнакомца вспыхивает золотом каждый раз, как он оказывается на солнце. Томас вспомнил, что мама учила быть вежливым, вдруг у мальчишки просто день не задался с самого утра.

— А ты кто? — спросил Том и подошел ближе, ступая по ветке осторожно, чтобы тонкая подошва сандалий не соскользнула.

— Я Ньют, — наконец представился незнакомец и снова улыбнулся, неожиданно превращаясь из забияки Некто в дружелюбного мальчишку по имени Ньют. — Это сад моей бабушки.

— Я тебя раньше здесь не видал, пока лазил, — протянул Томас. Что и сказать, он был очень догадливым и жутко подозрительным мальчиком. Сказки научили его не доверять странным незнакомцам, которые, к тому же смеются по поводу и без. Более того, раньше все самые спелые яблоки доставались ему одному, а теперь, видимо, придется делиться с этим вихрастым.

— А я только вчера приехал, — радостно оповестил его Ньют и опять пропал, подтянувшись на тонких руках.

«Как эти спички только держат его», — подумал Томас и тоже полез выше. Через пару мгновений он оказался на самой верхушке, там, где тонкие веточки на концах были еще совсем зеленые, а у листов был самый насыщенный цвет. Ньют пристроился рядом с ним, усаживаясь на соседнюю ветку и весело болтая ногами в воздухе. Его разноцветные гольфы мелькали среди зелени, как проворные рыбки в прозрачной воде.

— Томми, а ты давно здесь? — спросил Ньют, укладывая нечесаную голову на руки. Локти у него были острые, как заточенные карандаши и такие же грязные, как ладошки.

— Я не Томми, я Томас, — проворчал мальчик, окидывая нового знакомого критичным взглядом. Оранжевая майка, джинсовый комбинезон, гольфы и синие сандалии. На очень тонкой шее голова, что, то мотается из стороны в сторону, будто Ньют никак не может решить, куда смотреть, то замирает, и кажется, мальчик даже дыхание задерживает, но потом вздыхает и чему-то весело улыбается. Странный какой-то. Наверное, даже фантастически странный.

— Томасом ты будешь, когда вырастешь, а пока просто Томми, — ни капли не обидевшись, назидательно ответил ему Ньют и опять улыбнулся. Улыбка у него выходила солнечная, широкая, даже во рту становилось сладко от этой улыбки, как будто меда поел. В

--">