Игорь Борисович Харламов - Август девяносто первого

Игорь Харламов Попадос-2 Август девяносто первого

Продукт книжный, буквосодержащий.

Я не писатель, я читатель.

Авторский произвол – это данность, ощущаемая в восприятии.

Не проверено. Не вычитано. Не напечатано. И не будет.

Если это не личная страница автора, то значит, вы читаете честно уворованный текст.

Пролог

– Ну, вот опять не получилось. Хоть чит-коды используй. Хотя… А почему бы нет, и не использовать? Что там у нас есть?

Август девяносто первого

1

– Это попадос! Это точно попадос!

А что ещё может подумать человек в "Ратнике", с АК-12, лежащим на сложенных, на груди, руках. И за спиной этого человека возвышается БТР-82А. Из коего человек только, только и выбрался. А перед ним возвышается киоск "Союзпечати". Но не заброшенный, а вполне рабочий. Пусть и такой же облезлый, каким он его и увидел, когда их эшелон, с возвращавшейся учений техникой 282-й учебного центра войск РХБ защиты, прибыл на эту станцию для выгрузки. Но теперь ларёк, который на его памяти успел пару раз сгореть и много раз поменять ассортимент продаваемого барахла, пока не оказался окончательно заброшенным, блестел в лучах восходящего солнца целыми стёклами. За которыми были видны газеты с журналами. И восседающая, среди всего этого, явно скучающая продавщица. Причём крайне не определённого возраста. В любом случае назвать её девушкой, как привыкли называть женщин, в его время, язык не поворачивался.

А ведь буквально несколько секунд назад была ночь, пустая платформа железнодорожной станции, на который предстояло выгрузить несколько бронетранспортёров и машин, после чего организовав, из них колонну, выдвинуться к месту дислокации. Но водитель, этого бронетранспортёра, никак не мог съехать с платформы. И посему, пришлось самому садиться за руль машины. Отправив всех с железнодорожной платформы. И стоило машине выбраться на стационарную платформу железнодорожной станции, как её окутал какой-то туман. А за тем всё изменилось. Его бронетранспортёр, как будто упал на несколько сантиметров вниз, закачался. И в таявшем рассветном тумане он увидел всё туже железнодорожную станцию. Только ещё в старом виде, без современной ему сайдинговой отделки. А со сложенными, из красного, кирпича стенами, наружу. И платформа станции была совершенно пуста. Только в самом её начале виднелась фигура в красной фуражке. Да, в стоявшем, возле входа в здание вокзала, киоске, виднелась женская фигура. Вот и пришлось выбираться через открытый люк водителя, прихватив свой автомат, а не оставлять оружие, за двадцать семь лет службы, уже было вбито в подкорку и выдвигаться на регонсценировку. Благо с местом определиться удалось практически сразу. Оставалось только определиться, со временим. Точнее с датой. Время ему уже подсказали большие круглые часы, висевшие над, всё тем же, входом в вокзал. А помочь, в окончательной ориентации, мог всё тот же ларёк.

И положив автомат, на сложенные на груди руки, по крайней мере, именно такое положение оружия, позволяло наиболее быстро перевести оружие в боевое положение, он остановился перед ларьком, всматриваясь в выложенную перед ним прессу. Вполне себе советского ассортимента, который он видел ещё подростком. "Работница", "Крестьянка", пресловутый "Огонёк", открытый номер которого держала перед собой продавщица, "Наука и жизнь". Все журналы были датированы августом 1991 года. А вот явно новенькие, ещё пахнущие типографской краской газеты, "Правда", "Известия", "Труд", все имели только одну дату, девятнадцатое августа. И хотя и так стало понятно число, но он снял висевшую на подбородке камуфляжную маску. В СССР, с напастями типа ковида, боролись несколько иными методами, чем "приказ господина ПЖ – всем пацакам надеть намордники и радоваться". Да и прикупить заводик по производству масок или прививок, никто в СССР не мог. Что бы потом заставлять всех ходить в масках или делать прививки раз в полгода. Да и там никто не мог ввести налог на воздух, когда дышать в маске стоило двадцать рублей, а без маски пять тысяч. И оставшись в балаклаве, натянутой на лицо, и не снимая шлема, буквально из расчёта на одну только надежду, что это не так, человек произнёс:

– Газеты свежие?

– Свежие, --">