Игорь Борисович Харламов - Battle the Elliot (СИ)

Харламов Игорь Борисович Battle the Elliot

  Играю в 'цивилизацию', развил науку так сильно, что учёные там поняли, что они находятся в симуляции, и сами выключили игру, боюсь запускать.       Война выигрывается ещё до её начала, как бы это и не было прискорбно, для погибающих на ней бойцов.

Пролог 1.

   Ещё не взошло Солнце. Только узкая полоса света на начавшем сереть небосклоне говорила о начале нового дня. Но на кораблях, ровными рядами выстроившихся на обширном рейде между небольшими и узкими островами уже начинала закипать жизнь. Матросы занимались уборкой кораблей к утреннему подъёму флага. Остановив механизмы и открыв проёмы в переборках. Лишь над несколькими кораблями струились в небо тонкие струи дыма. На остальных кораблях котлы еле теплились, не позволяя быстро поднять пары. И сдвинуть громады кораблей с места. Кипела жизнь и на берегу, где, наскоро позавтракав, грузчики толпились возле джонок, которые должны были доставить их на борта прибывших вечером глубоко сидевших транспортов.

   Да и казалось, что могло случиться. Со стороны противника базу прикрывали минные поля, дозоры миноносцев и канонерских лодок, береговые батареи и смотрящие вдаль береговые посты. Казалось, ничего не предвещало иного, чем обычный день, военных будней.

   Вот только большие, чёрные корабли несколькими отрядами стремительно резали серые, холодные волны. Подобно распахнутым челюстям огромного хищника, приближаясь оттуда, откуда их не ждали. Оттуда, где не было ни минных полей, ни дозоров, ни береговых батарей. Ни чего что могло бы увидеть, оставить их и поднять тревогу. Ни одного огонька не было видно на этих кораблях, только на корме, у каждого корабля, горел синий фонарь, прикрытые спереди шторками. Давая понять следующим в колонне кораблям, где находиться мателот. Возле изготовленных к бою орудий, возле штурвалов и механизмом замерли молчаливые, тёмные фигуры.

   На крыле мостика головного корабля стояла одинокая фигура, стремящаяся разглядеть проход в надвигающейся громаде островов.

   - Ваше превосходительство, Андрей Андреевич, вы просили предупредить вас, за пять минут до поворота, - произнёс сзади голос флагманского штурмана.

   - Хорошо, пройдёмте в боевую рубку, господа. Снаряды у супостата уж больно злые. И распорядитесь, пусть поднимут боевые стеньговые флаги, и "Наш" до места [1], - отдал, находившемуся у ходовой рубки командиру броненосца, распоряжения адмирал и направился к входу в боевую рубку, обогнув, чтобы не задеть созданную вокруг рубки противоосколочную защиту. Из скрученных матросских коек. Защиту, призванную уменьшить ширину амбразур боевой рубки и исключить рикошеты осколков от её задней стенки.

Пролог 2.

   Декабрь, он и в Греции декабрь, и поэтому, когда командующий отрядом среди ночи, без шинели в одном мундире, вышел на ют крейсера и, замерев, стал всматриваться вдаль, хотя Пирей и был скрыт мраком ночи, вахтенный офицер, мичман фон Гернет рискнул обратиться к адмиралу.

   - Ваше превосходительство, вам плохо? Может быть, вызвать врача.

   В ответ адмирал одёрнул ворот, как будто тот его душил и, покрутив шеей произнёс:

   - Все пустое, Адам Фридрихович, всё пустое. Кстати вы бывали в Киево-Печерской лавре?

   - Нет, ваше превосходительство, не сподобился, я лютеранин.

   - Вот и я лютеранин. И тоже не сподобился. А придётся побывать. Надо срочно отправить в лавру отряд матросов с офицером.

   - А что случилось, ваше превосходительство.

   - Сегодня, в лавру придёт из Бессарабии, старый матрос Феодор Катанский, участник обороны Севастополя. Что бы рассказать об одной иконе, которую назовут Порт-Артурской. Так вот Адам Фридрихович, вам предстоит эту икону доставить в Порт-Артур. Как хотите, хоть на катере, хоть на джонке прорывайтесь, но икону вы должны доставить. Сдадите вахту и собирайтесь. С, Леонид Фёдоровичем, я вопрос решу. Кстати попросите его и отца Петра сразу же, после подъёма флага, зайти ко мне.

   - Ваше превосходительство, прорываться, но... - начал было говорить мичман, но встретившись взглядом с повернувшим голову адмиралом, осёкся, слишком много печали и безысходности было во взгляде адмирала.

   Адмирал отвернулся и, постояв минуту произнёс:

   - Но вы правы, зябко. Распорядитесь, что бы ко мне принесли все конверты, --">