(sakuramai) - Прах и пепел (СИ)

победоносно улыбнулся Шукаку. Его длинные робы взметнулись от порыва ветра. — Наконец-то настанет новая эра. Хочешь узнать, как? Вижу, что хочешь. Тогда слушай. Ты родишь красноволосого зеленоглазого сына с телосложением отца. Он унаследует от тебя стихии воды и земли. Между прочим, будь на то твоя воля, можешь успеть создать из этого стихию дерева до беременности. Твой сын точно создаст. Вы дадите ему имя «Айба», любимая лошадь, и его призывом станут кони. Он наденет робы Шестого Казекаге и превратит Сунагакуре в рай.

— А биджуу? — не удержалась Сакура. — Сказка … Сказка пропадёт?

— Она давно пропала, — пожал плечами Шукаку. — Но именно твой сын озаботится тем, чтобы вернуть её.

— И вернёт?

Шукаку, кажется, смутился:

— Так далеко мы ещё не планировали, — он кашлянул. — Видишь ли, никто не верил, что из ядовитого кукловода-грешника получится настолько хороший сводник. Он ведь свёл тебя и Канкуро. Точнее, подтолкнул друг к другу. — Вдруг Первый Казекаге опомнился. — Что-то я с тобой заговорился. Часть этого разговора ты забудешь: про твоё семейное будущее и ещё немного. Удачи с попыткой доказать, что основателем Сунагакуре был биджуу. Приходи потом в гости. И мужа приводи. Может быть, даже Наруто Узумаки пригласи, — он посмотрел куда-то в сторону, с тенью печали на лице. Вздохнул. — Отчего-то все вечно забывают, что тануки делают прекраснейший алкоголь …

И исчез в песочном вихре.

Сакура медленно моргнула. Потом моргнула ещё раз. Сонно потёрла лицо и схватилась за голову, которая почему-то стала тяжелой. Солнце медленно вставало над оазисом. Небо простиралось цвета её волос. Пальмы вокруг качались будто с неким весельем.

— Ты как там? — крикнул Канкуро с границы оазиса.

— Я странно, — пробормотала Сакура, прижимая зелёные ладони к стучащим вискам. — Я очень странно, — и упала в обморок.

6.

(Вместо эпилога)

Канкуро пил чёрный кофе без сахара в заведениях, куда до недавнего времени ни одну женщину не пускали – даже в балахоне, безликую и бестелесную. Он пил его маленькими глотками, (редкими, но быстрыми), нежно крутя в пальцах тонкую стеклянную чашу, как резную шахматную фигуру. Вокруг него трепетал пёстрый воздух Сунагакуре, теряясь в орнаменте ковров и тончайших шёлковых занавесках. И хотя воздух заведения пах кальянами, Сакура знала, что чёрные одежды Канкуро прячут в себе прохладный аромат сандала, и ещё более холодные лезвия ножей. Он щурился на её прямую осанку и открытое белое лицо, и улыбался самым уголком губ, с одобрением и лёгким мальчишеским озорством. Сына предыдущего Казекаге, брата нынешнего, главу гильдии кукловодов не выгнали бы за дерзость привести в мужской мир женщину, и остракизму бы не подвергли, однако все эти взгляды …

… Сакура, тем не менее, держала осанку ровно и пила кофе точно так же: маленькими глотками, (редкими, но быстрыми). Курила кальян в долгую затяжку и пускала дым носом по лакированному столу, словно редкий экзотический дракон.

«Хорошо держишься», — легонько пробарабанил ей пальцами Канкуро. Фиолетовый рисунок на его лице лишь чуть-чуть дёрнулся — потому что тот так хотел – невзначай, по-секретному намекнуть на улыбку.

Сакура накрыла ладонью лежащий на её коленях свиток, подписанный намедни. Контракт на призыв тануки.

«Действительно хорошо держусь», — подумала она.

--">