(sakuramai) - Прах и пепел (СИ)

========== 1. ==========

1.

… давным-давно ей сказала старая гадалка, с морщинистыми смуглыми руками и полуслепыми глазами, что её, Сакуру, всегда первым делом будут судить по внешности — слишком хрупкие лодыжки и кисти рук, слишком тонкая и изящная шея. И только затем по тому урагану, на который она способна.

Сакура уверена в нескольких вещах, но вообще, жизнь её научила никогда не ставить точек. Вокруг сплошной абсурд — хаотичный, неряшливый и бестолковый. Жизнь похожа на несправедливость. А ещё — на невероятно глупого, но такого же невероятно успешного Наруто. На лицемерные улыбочки завистливых коллег. На едкие сплетни куноичи-неудачниц. На новое кольцо Ино, которое стоит больше месячной зарплаты Сакуры. На Какаши-сенсея, который пропустил её повышение до джоунина, заслуженное кровью, отчаянием и честным профессионализмом.

Жизнь похожа на родителей, хотящих для дочери спокойного мужа, лужайку и десять сковородок.

Ох, как она иногда злилась.

За её спиной тысячи спасённых жизней: как в операционной, так и в поле. Тысячи. Сам даймё наградил её красивой медалью и денежным поощрением за заслуги перед отечеством, когда её зеленые ладони перезапустили сердце наследника престола. Молодой принц, ещё бледный и слабый, пытался ловить её взгляды, дарил шёлковые платья, спотыкался о свои длинные робы и очаровательно краснел.

Платья шелестели листьями и на тело ложились как лепестки: багряно-красные, малахитово-зелёные, фиалковые, нежно-сиреневые, персиковые, цвета моря — длинные, но комфортные, или полукимоно с кокетливым разрезом для стройной ноги, или модные столичные фасоны и формы, подчёркивающие всё самое лучшее в её фигуре. Сакура, надевая их, убирала в изящный пучок волосы и вешала длинные дорогие серьги с переливающимися драгоценными камнями.

Это всё она заслужила и заработала сама честным трудом, потом и кровью.

Когда Хьюга Хината увидела её в таких одеяниях, идущей по улице с прямой осанкой, она пролепетала в чужую спину: «мещанка» — тихо так, с настоящей женской завистью; потому что Наруто на свою сокомандницу налюбоваться не мог, и комплименты с его губ сыпались громким залпом фейерверков на ближайшие две-три улицы. «Мещанка» — почти шёпотом сказала мягкая-мягкая девочка из старого клана, которой никогда в жизни ни дня не приходилось выбирать между новым оружием и голодом.

Сакура попыталась её простить, но не смогла. Честно пыталась. Это уже, однако, было попросту невыносимо терпеть. Хината мечтала о Наруто, и ничего, как обычно, ничего для этого не делала. Вся Коноха знала, что Сакура не питала к нему взаимности, и вся Коноха знала о чувствах наследницы клана Хьюга. И, как обычно, ничего не происходило, ничего не менялось.

И вроде всё было хорошо.

Великая, надо сказать, фраза. «И вроде всё было хорошо». Даже никаких «но» не нужно — огромная драма, втиснутая в пять слов. Однако, следует кое-что всё же уточнить.

Сакура красива.

Она всегда, всегда была очень красива: в детстве, до красного банта и после, с неприкрытым лбом и большими книжками; в отрочестве, с кривой причёской и заплаканными глазами в Лесу Смерти; в юности, с потным, раскрасневшимся лицом и самым первым маленьким землетрясением — она была красива всегда. Ей говорили: «лобастая», «жвачка», «плоскодонка» — и завидовали-завидовали-завидовали, потому что у неё были самые стройные и красивые ноги, самые зелёные глаза и еще более зелёные ладони, а ещё бедра, а ещё попа, а ещё ключицы; и, конечно, волосы. Сакура долгое время не видела зависти. Она смотрела вперёд: на спины Наруто, Саске и Какаши-сенсея — у неё не было ни времени, ни возможности посмотреть на саму себя.

А ведь смотреть было на что. Боевой врач, способный успешно сражаться на передовых линиях, способный сладко улыбаться и хладнокровно резать живые глотки — это даже не феномен, это аномалия. Даже Шизуне не могла, а Сакура, (в глазах шиноби почти безродная, маленькая Сакура, тридцать пятый размер ноги), смогла. И отказалась останавливаться на достигнутом.

Медсёстры шептались у неё за спиной: о Саске, за тенью которого она так отчаянно бежала, о Ли, который не признавал поражений (в любви или на поле боя), об Ино с её огромной грудью и шутками, иногда балансирующими

--">