Эрос Гед Евгеньевич - Встречи

Пришла великая буря. Она родилась где-то в дальних землях, где только песок. Проделав столь длинный путь, она не утратила своей силы. И длилась буря семь дней и ночей. Когда же человек смог открыть глаза, его взору предстал океан песка. Только четыре статуи главных ворот остались не тронутыми и продолжали беспрестрастно взирать на мир.

А спустя ночь, с неба полилась вода.

***

Она смотрела на спину лежащего и раздумывала.

– Смотри здесь пятна крови! Ему срочно нужна помощь!

– Нет, в таких делах спешить не стоит. Он жив. Потерпит ещё немного.

– Ты поможешь – тебе помогут!

– Оставь… Весь вопрос, в каком объёме и что за помощь ему необходима?

Указательный палец неторопливо поковырялся в густых волосах в области макушки.

– Что?! Разве ты не видишь, что у него сломана нога и из головы течёт кровь!

– Да… Вижу. Ладно, перевернуть его все равно придётся.

Девушка, как можно аккуратнее перевернула незнакомца на спину.

***

Вода лилась до тех пор, пока Луна не стала круглой. И, когда выглянуло Солнце, взору всех предстала вновь воскресшая "Великая топь" и лес, из проросших надгробий, сделанных из дерева этого леса.

Лес спрятал замок. Те из немногих, кто укрылся в замке и не умер от голода, и не утонул в болоте в поисках выхода, отказались покидать замок и навечно поселились в нем.

Такова история "Мёртвого замка".

Осталось добавить, что не нашлось ни кого, кто бы побывал в "Мёртвом замке". А те, кто изредка выходят из него не говорят ни чего, и незамедлительно возвращаются обратно.

– Да… Крайне сложно поверить в такую правду…

***

Те, кто раньше были Великими воинами не смешиваясь образовали правильный круг. Каждый посмотрел в глаза каждому. Не опуская взгляда, движение рукой на себя. Дивергенция окружности и кони понесли всадников навстречу тому, что было заперто на самом дне, а теперь освободившись поднималось наверх.

***

Дорога приближалась к тому месту, где она делает крутой поворот, целью которого является обойти "Великие топи".

Несмотря на утренний холод, весёлый мотив песни, услышанный ею на одной из улиц города, непрерывно крутился у нее в голове. Крутились колеса телеги, их мелодия и беспечный настрой девушки убаюкали незнакомца.

Даже совершенные ею накануне преступления против правил, воспринимались теперь как неизбежные исключения не сулящие ни чего плохого. Почему же не петь?

Серое облачко, отделилось от границы леса "Великих топей". Оно приближалось. Вертикальная линия между бровями. Аккуратное движение рук на себя и повозка остановилась.

Незнакомец приподнял голову и посмотрел в сторону леса. Не прошло и минуты, стало понятно – это всадники.

– Что они делают? – странные не её взгляд действия со стороны всадников, которые остановились и образовали круг, требовали немедленного объяснения, которого в её багаже не было.

Круг распался, и всадники во весь опор понеслись прочь друг от друга.

Промелькнула мысль: "Вот чем заканчивается нарушение запретов". Все внутри нее сжалось, когда огромных размеров конь пронесся рядом с ее повозкой.

– Они отправились искать себя, – устало проговорил незнакомец и прикрыл глаза.

***

– Нельзя так халатно относиться, как ты нынче отнесся.

– Все умрут, а твой брат и ещё мужиков 500 останутся в резервации. И пойдут они по миру искать выживших.

– Не смешно.

– И после трех дней безутешного горя пойдут они искать.

– Не смешно. Опять мудурствуешь лукаво.

– И не ведавшие откроют, утратившие обрящут. Ибо жизнь убить невозможно. Она есть четвертая сущность этого мира. Так что они будут искать?

– Да ну тебя!

– А почему ты не хочешь сказать. Ведь ответ тебе известен.

– Хватит проповедовать. Перейди на человеческий язык. Жизнь.

– Churches une femme.

***

Передо мною стоял выбор: поле перейти или воды напиться. Я выбрал первое, но потребность движения оказалась сильнее желания утолить жажду. Огромное пространство залито желто-зеленым. Полная сочувствия голубая бездна и маленький диск безжалостного Солнца. И теперь я связующее звено большого и малого.

Я поворачиваю голову и смотрю откуда пришел. Теперь мой взгляд снова направлен туда, куда я иду – степь.

Здесь и сейчас я осознаю, что движение вперед – это парадокс. Безжалостность Солнца на вершине, в основании – дикий мир в своём безотчетном и всеоправдывающем стремлении выжить.