Максим Вадимович Михайлов - Жена

старший порывисто шагнул к оператору.

— Как всегда великолепно. Обработка данных идет полным ходом, и даже предварительных расчетов хватит для запуска тестовых алгоритмов. Как вы себя чувствуете?

— Как всегда. Великолепно, — слабо улыбнулся оператор, позволяя младшему лаборанту стащить с себя утыканный датчиками комбинезон. — Нет, правда хорошо, — кивнул он в ответ на обеспокоенный взгляд старшего, — спина побаливает, но это на полу продуло.

— А что, — робко спросил младший, — может, лучше сидя?

Оператор снова улыбнулся, и хотя улыбка вышла куда ярче прежней, глаза остались неподвижными.

— Нельзя. Мы лежали. Всегда лежали.

— Извиняюсь, — пробормотал младший, глядя в пол.

— Брось.

Старший отщелкнул последний датчик и осторожно снял с оператора шлем. Тот с облегчением потер потную бритую макушку, легонько хлопнул обоих лаборантов по плечам и ушел в душ.

— Бедняга, — пробормотал ему вслед старший, — каждый раз он так.

— Как? — младший отдал ему влажный комбинезон.

— Вот так. Может улыбаться, шутить, а в глазах все равно смерть. — Оба помолчали. — Ну, потому он и лучший, что тут скажешь.

— Ага. Я таких чудес с интерпретатором еще не видел. — он слегка приоткрыл жалюзи. Снаружи небо унылым серым маревом растекалось меж притихшими вершинами небоскребов.

— Вот-вот. Не забудь отчет отправить… Или нет, я сам отправлю. Да не бычься ты, — старший успокаивающе махнул рукой, — тут вопрос не доверия, а внимания. Ты, не дай Бог, по неопытности пропустишь что, а ситуация-то вон какая нестандартная. Глянь, что там пищит?

Младший выбил затейливую дробь на клавиатуре.

— Сводка по состоянию оператора готова.

— Ага, — буркнул старший — он сражался с комбинезоном, который всеми силами стремился соскользнуть с вешалки. — Что с эмофоном?

— Написано, что в норме, местами даже повышен.

— Охренеть. Нет, серьезно.

— А что ему сделается?

— Я ж говорю, зеленый ты еще. Как интерпретатор работает, в курсе?

— А то ж, — младший напрягся, будто школьник у доски, — эмпатическая биомасса генерирует созданную оператором личность, которая с максимальной эффективностью и без ключевых слов…

— Да не по учебнику. Сам-то как понимаешь?

— С трудом. Вроде как, там, в ванной, оператор создает некую личность, и та человеческую речь очень точно переводит в машинный код.

— А говоришь, с трудом. Почти верно. Но тут важен сам процесс создания. Оператор должен искренне верить в реальность собеседника. Не просто думать о ком-то, а говорить с настоящим человеком. Поэтому эмоции важнее слов — пока он чувствует, что рядом друг, брат или, как у нашего, — жена — пока интерпретатор работает. И чем… не знаю, живее, что ли, личность — тем точнее перевод команд.

За стеной прерывисто шипел автоматический душ. Старший отправил шлем и комбинезон в стерилизатор и перевел дух. Жара расчертила его лоб блестящими ручейками.

— Тут-то собака и зарылась, — он бездумно достал из кармана мятую сигарету, покрутил ее в пальцах, опомнился и сунул обратно. — От всех этих игрищ с воображением в башке появляются серьёзные противоречия. Мозги перегреваются и начинают сами себя спасать — тупо отрубают эмоции. Десять, двадцать сеансов — и все, не человек, а та же… биомасса. Вот мы и снимаем эмофон с операторов после каждого сеанса, а как отклонения начинаются — так все, спасибо, тройной паек, госпенсия и благодарность всего человечества. Прощайте.

— А-а-а… А у нашего…

— В норме. Местами, вишь, даже повышен. И это ненормально. Да что там говорить, с нашим оператором вообще нормального мало. Ну ладно, биомасса колышется — она у всех дрожит, когда данные принимает, пусть и слабее. Но она руку! Руку отрастила, видел?

— Видел.

— Вот потому я сам отчет составлять и буду. И вот что я тут подумал — ты тоже пиши. Отправим два, на всякий пожарный.

— Сделаю, — младший приободрился. — Слушай, а кто… она?

— Жена, — сразу понял Первый. У него жена одной из первых заразилась. Говорят, пока умирала, он от горя чуть с ума не сошел — и сошел бы, если бы «БиоКом» не запустили. У них слоган был цепляющий такой: «Поговорите с любимыми. Спасите мир». Туда после первого мора такая толпа ломанулась, что охрана не справлялась, только все зря. Они думали, им там ожившие воспоминания приведут, а когда их к ложу подводили — ломались. Почти все уходили.

— Ну все равно ж операторы --">