Анатолий С. Герасименко - Ничейный Фёдор

Палыч снимал перстень лет десять назад, и с тех пор значительно прибавил в весе, так что украшение сидело, как влитое, и никакого грабежа не вышло. Оборванец, невзирая на фиаско, продолжал дергать Сикомора за палец. Купец, вначале отпрянувший назад, оправился от испуга, как следует дал оборванцу в зубы, а потом, пользуясь его замешательством, схватил за шиворот и крепко встряхнул. Тут он разглядел, наконец, рожу грабителя.

— Ты! — только и вымолвил Сикомор.

— Я! — улыбаясь до ушей, подтвердил Фёдор. Купец выпустил ворот его грязнющего зипуна, но Фёдор, против ожидания, не пустился в бега, а остался на месте.

— Отдавай, батюшка Матвей Палыч, кольцо золотое! — весело завопил он, радуясь, что речь вернулась к нему как раз в нужный момент. — Не то худо сделаю!

Полкан в своей конуре взревел и бешено забился, пытаясь выбраться наружу через узкий лаз. Послышались удивленные возгласы дворовых людей. Сикомор мигом все понял.

— А ну, сюда! — перекрикивая Фёдора, завопил он. — Выручайте, православные! Разбой, грабят! Снова вор окаянный вернулся!!

Полкан рвался с цепи, раздирающе лаял. Кто-то бежал к ним, громко топоча и отдуваясь — кажется, Аввакум. В конюшне ржали взбудораженные Македон с Адмиралом. «Овёс, — вспомнил Фёдор. — Скоро уж…» Он снова заулыбался.

— Руку-то пусти, шут гороховый, — негромко сказал Сикомор.

— Не, — покачал головой Фёдор. — Не поверят же.

— И то верно, — согласился купец. — Держи тогда.

Оглядев Фёдора с головы до ног, он усмехнулся, проговорив:

— Ишь… Китоврас.

— Ага, — согласился Фёдор. — Теперь надолго превратят.

Подбежал Аввакум, скрутил Фёдора, опрокинул мордой в землю и стал вязать руки вожжами. Лаял Полкан, кричали подбежавшие люди, Сикомор громко, по-театральному охал, выставлял напоказ руку с перстнем, а Фёдор улыбался, сплевывал пыль и думал: «Скорей бы…»

--">