(sweet_mademoiselle) - Сто имен (СИ)

захотят прочесть, услышать и увидеть, сами читатели этого не знают, сперва прочтут, потом решать. Надо искать новое, а не перемешивать старое и скормить потребителю. — Констанс иронически приподняла брови.

— Сюжет был мой, — негромко возразила Китти. — Некого винить, кроме себя самой.

— В каждом сюжете ещё много людей участвует, кроме автора. Сама знаешь: если бы ты с этим пришла ко мне, я бы за это не взялась. А если бы даже — гипотетически — взялась, я бы успела остановить это, пока не стало слишком поздно. Тревожных сигналов хватало, и кто-нибудь из начальства мог бы обратить на это внимание, но раз ты решила взять всю вину на себя, так задай вопрос себе: почему тебе так сильно хотелось раскрыть именно этот сюжет? — Констанс примолкла, и Китти подумала, не ждёт ли она немедленного ответа, но Констанс просто собиралась с силами. Через минуту она продолжила: — Однажды я брала интервью у одного человека, мои вопросы почему-то его веселили, чем дальше, тем больше. Когда я спросила его, в чем дело, он ответил: вопросы гораздо больше говорят об интервьюере, чем об интервьюируемом. В этой беседе он укала больше выяснил обо мне, чем я о нем. Мне это показалось интересным, и тот человек был прав, по крайней мере в том случае. С тех пор я часто думаю, что выбор темы больше говорит об авторе, чем о самой теме. На факультете журналистики нас учат отстраняться от сюжета и сохранять объективность, на зачастую приходиться погружаться в сюжет, чтобы понять, сблизится, помочь читателям и зрителям проникнуться этой историей, иначе в ней не будет души — такой текст мог бы сочинить и робот. И при этом не впихивать в сюжет свою позицию. Об этом я тоже немало думала, Китти. Не люблю, когда журналист использует сюжет как повод изложить своё мнение. Какое нам дело, что думает отдельный человек? Во народ или все женщины, все мужчины — это мне интересно. Но понимание должно присутствовать в каждом абзаце текста, чтобы читатель ощущал чувство за твоими словами.

Китти предпочла бы не вникать то, что говорить о ней выбор этой темы. Она бы предпочла вообще не говорить и не думать о том сюжет, вот только на её канал подал в суд и ей самой в ближайшие дни предстояло отвечать по иску о клевете. Голова уже распухло, Китти устала думать об одном и том же, устала перебирать, как же это могло случиться, но внезапно нахлынула потребность в исповеди, потребность попросить прощения за все, что она натворила, — только так ей удастся вернутся себе чувство собственного достоинство.

— Я должна кое в чем признаться.

— Обожаю слушать признания.

— Когда ты приняла меня на работу, я была в таком восторге! И первым делом решила написать ту самую историю про гусеницу.

— Вот оно как?

— Конечно, я не могла взять интервью у гусеницы, но этот образ послужил бы затравкой для рассказа о людях, которые хотят летать, но не могут. О том, что такое — чувствовать, что ты прикован к земле, крылья обрезаны. — Китти посмотрела на Констанс: тело, почти сливающееся с больничной постелью, огромные глаза, и чуть не разрыдалась. — Я взялась за расследование… Прости! — Китти зажала ракой рот, пытаясь сдержаться, и все же слезы хлынули. — Выяснилась, что я ошиблась. Эта гусеница, про которую я говорила, которая живет не олеандре, она все-таки потом летает. Она превратилась мотылька. — Глупо плакать, но ведь не о гусенице она рыдает, о себе: в тот раз, как и этот, сюжет выскользнул у неё из рук, но теперь последствия её упущения катастрофические. — Меня отстранились от эфира.

— Тебе же на пользу. Будешь снова рассказывать свои сюжеты, когда все уляжется.

— Больше такого не случиться, Китти. Знаешь, чтобы раскрыть сюжет, чтобы найти истину, как я говорю, не нужно отправляться боевом строем, паля из всех орудий и обличая ложь. И не всегда истина — открытые всемирного значения. Просто доберись до настоящего, до сути.

Китти закивала, шмыгнула носом.

— Прости, я не за тем шла, чтобы поговорить о себе. Мне очень жаль. — Она подалась вперёд, сидя на стуле, уронила голову на постель, стыдясь смотреть Констанс в глаза, стыдясь самой себя: её подруга тяжело больна, ей хватает о чем беспокоится, а она и в больничную палату свою ерунду притащила.

— Тшш, —шепнула Констанс, ласково проводя рукой по волосам Китти, — Такая концовка мне ещё больше

--">