(Веллет) - На прощанье (СИ)

Исенгрим шагнул вперед — хотелось встряхнуть собеседника за плечо или даже ударить, лишь бы не видеть, но вместо этого… Исенгрим и сам не понял, как оказался в объятии — коротком, крепком и тоже безумно знакомом.

Краснолюд прицокнул языком, безнадежно махнул рукой, а парнишка, до того наблюдавший за беседой круглыми глазами — ни слова же не понимал, сдавленно выпалил:

— Так вы что… знакомы?

— Кто это? — Йорвет, кажется, даже улыбнулся — так, как он это умел, одними глазами. Глазом. — D’hoinе? Твой спутник? Не узнаю тебя, Железный Волк.

— Я тоже с трудом тебя узнал, — парировал Исенгрим, а потом и повернулся, переходя на общую речь. — Нам не сделают дурного.

— По крайней мере, пока вы ведете себя хорошо, — Йорвет тоже снизошел до понятного мальчишке языка.

— Железный Волк, — голос паренька задрожал. — Ты что, тоже из… из них?

— Ты скрыл от своих спутников свою достославную карьеру? — в зеленом глазу Йорвета заискрились знакомые огоньки. — Ты слишком скромен для нильфгаардского полковника.

— Заткнись, Йорвет, — буркнул Исенгрим на Старшей Речи и попробовал успокоить паренька, который, кажется, был готов отдать концы прямо здесь и сейчас. — Эй, я же не сделал тебе ничего плохого, пока мы шли вместе. Отчего теперь должен?

— И от кого я это слышу, — съязвил Йорвет, но тоже вздохнул. — Эй, хватит дрожать, у тебя портки, небось, одни. Куда путь держишь, Железный Волк?

— Если бы я знал… — Исенгрим пожал плечами. — Я со своей рожей слишком приметен. Ни в одну деревню даже не сунешься. За едой вон парня отправляю, а краснолюда — чем придется торговать. Был из меня офицер, да весь вышел.

— А имена-то у них есть вообще? — красноречиво покосился на пришельцев Йорвет.

— Парень — Матиас, краснолюд… Имени не говорит, а прозвище у него неприличное.

— Найрес, — буркнул тот. — Хорошее прозвище.

Йорвет постоял немного, помолчал, а потом несколько сдавленно произнес:

— Все в порядке, краснолюд.

— Вот и я его предпочитаю по имени не звать, — негромко произнес Исенгрим.

— И куда ты теперь? — Йорвет перевел мигом посерьезневший взгляд прямо в лицо давнему другу. — Останешься с нами? Тебе будут рады.

— Я? — Исенгрим покачал головой. — Нет. Но мне бы хотелось поговорить с тобой. А кроме того, я уже давно не спал на сухом. Да и вообще почти не сплю — на такой дозор опасно рассчитывать.

— Ясно, — Йорвет, конечно, никак это не прокомментировал, и, скорее всего, просто желал отложить беседу до более удобного случая. — Ну что ж, раз так, то веди своих спутников с собой. Этой ночью вы хотя бы выспитесь. Ну, по крайней мере, ты. Остальные, мне кажется, лучше бы в болоте спать легли.

— Идем, — Исенгрим махнул рукой, призывая компанию за собой. — Не бойтесь, никто вас не тронет.

Исенгрим чувствовал, что где-то в груди что-то рвется — настолько знакомо всё было в лагере.

Сам лагерь был аккуратно устроен между двух скал, чтобы огни костров не выдавали, что эти места обитаемы. Негромкие голоса, чей-то смех, вздымающиеся в глухое ночное небо искорки от огня… Знакомая похлебка из бобов с добавлением сала, травяной чай.

И все-таки лагерь скоя’таэлей производил гнетущее впечатление. Кроме знакомых огней и привычно звучащей речи, Исенгрим видел и другое: потрепанные, залатанные одежды, разномастное вооружение, бережно хранимые мелочи, которые даже самый последний кмет бы назвал расходным материалом. Вдоволь у нынешних скоя’таэлей было только трав и воды. На этом долго не проживешь.

Когда-то Исенгрим приходил в глухую ярость, глядя на то, как его отряд вынужден опускаться до примитивного воровства, чтобы выжить. Ныне те времена казались счастливыми и покойными.

И все-таки приятно было согреться у настоящего костра, под кожаными пологами просушить вещи, поесть знакомой еды — все-таки, какой бы простой ни была похлебка, она чем-то неуловимо отличалась от той же, что готовили среди d’hoinе.

Йорвет успокоил своих, когда привел оборванных и грязных «гостей», споро раздал приказы… Исенгрим привычно залюбовался им. И никакие пытки, и никакая грязь не могли сделать Йорвета менее значимым, менее сильным, менее