(Sutcliffe) - Продукт (СИ)

разговаривала она с супругом хоть и мягко, но весьма категорично. Очень интересная дама, и до чего красива зрелою, не через одно испытание прошедшей красотой. Оба хозяина этого дома смущали Сёрэна, но каждый — по-своему. Он шевельнулся и залег глубже в мягкую раковину пледа, словно личинка ручейника. Холодные серые глаза немедленно резанули бдительным взглядом. Господин следил за каждым движением гостя.

— Мне кажется, я ее в рабочем виде ни разу даже не наблюдал. Надеюсь, не лопнула нигде за столько лет…

Сёрэна вдруг как будто стукнуло что-то изнутри в грудину, он закашлялся и торопливым движением привскочил, сел, ощущая на себе вновь словно полосующий скальпельной кромкой взгляд. Господин, вне всякого сомнения, вызывал у Сёрэна оторопь и даже чувство, отдаленно напоминавшее благоговение, которое он испытывал перед Хозяином, но без подмешанного туда липкого, как ознобный пот, страха, терзавшего его последние шесть месяцев после Того дня. Вместо страха было взбудораженное любопытство и желание, чтобы господин хоть раз приулыбнулся.

Господин и его дама переглянулись.

— Что думаешь?

— Что? Может, и пневмония… — процедил господин сквозь зубы, передергивая плечами. Сказав это, он отпустил восвояси собаку, немедленно зацокавшую на кухню, взял на заставленном антикварными статуэтками мраморном с коваными ножками столике инфракрасный термометр и поднес на пару секунд ко лбу парня. Тот послушно замер. — Сейчас тридцать восемь и одна, — объявил он, рассматривая дисплей через стекла элегантных и немного старомодных очков.

— У тебя сколько обычно? — спросила маленькая женщина с ненастными зелеными глазами.

— У меня-то? Тридцать семь и шесть. А у тебя какая нормальная температура, парень? — господин теперь обратился к Сёрэну, и вопрос застал того врасплох.

— Я…Боюсь, что я не знаю, сэр, — проговорил он, закрывая рот кулаком и опять подкашливая. Господин и его супруга вновь молчаливо и со значением обменялись взглядами. В углах нижней челюсти у господина напрягались валиками мышцы.

— Ладно, понаблюдаем пока, — господин сходил на кухню, откуда донесся шипящий звук воды из крана, а когда вернулся, спросил, близко подходя к Сёрэну и смущая кошачьим прищуром: — Позволишь? — тон его сделался еще более напряженным, чем раньше. Твердые теплые руки в тончайших, как Сёрэну показалось, перчатках из узорной кожи, легли большими пальцами под челюсть в то время, как указательный и средний ощутительно надавили за ушами и у основания черепа. — Узлов, вроде, не чувствую, — констатировал господин, и было заметно, что он старается смотреть мимо Сёрэнова лица. Тот не смог скрыть дрожь, пронесшуюся от прикосновения. — Главное, чтобы не инфекционная какая-нибудь зараза… А то у нас всякой кунсткамерной экзотики найдется, вплоть до бубонной чумы, — прибавил он с хриплым смешком, но по интонации довольно-таки серьезно.

— Мне что-нибудь сделать, сэр? — вежливо и почтительно, выражая готовность быть полезным, спросил Сёрэн — как его всегда учили.

— Сказал бы я, да Заратустра не велит… — опять процедил господин, на секунду скаля красивые, как у пантеры, клыки. Дама сделала ему большие глаза с упреком. — Пока отогревайся и пей больше.

Сёрэн с решимостью покивал, залез уже, было, в домик из альпаковой шерсти и свернулся лисенком, но вдруг снова сел прямо, спуская ноги на пол, как подобает, когда разговариваешь с господами.

— Господин… — Сёрэн увидел, как господин, едва услышав его обращение, болезненно зажмурился, и даже едва слышный краткий стон-вздох как будто слетел с его губ. — Простите… сэр. Мне позволено задать вопрос?

— Сёрэн, ты вообще не в состоянии себя пересилить и называть меня по имени? — промолвил господин, снова сея смятение у парня в душе. Он и в самом деле не мог преодолеть неосязаемую внутреннюю преграду. Сёрэн ни к одному еще человеку за всю жизнь не обратился по имени. Подобные дерзости строго запрещались. Он едва заметно отрицательно покачал головой. — Хорошо, каков твой вопрос?

— Спасибо, сэр. Вы не могли бы мне объяснить… — начал он, смущенно улыбаясь. — Я много раз пытался обратиться на улице за помощью, но от меня либо убегали, либо начинали надо мной смеяться. Мне бы очень хотелось понять, почему. Что я сделал

--">