(Sutcliffe) - Продукт (СИ)

по ребрам выбил из парня не дух, как рассчитывалось, а свирепый и абсолютно нечеловеческий рык, перешедший в лютый рев. Валяться по земле тоже не было ни малейшего желания, да только чувак не оставил иного выбора. Получит за это по морде. Он обвалился на неистово, как пойманная пантера или молодой кабанчик, бузившего парня, несколько опасаясь уже за собственную физиономию, и вмазал ему еще и еще раз по корпусу. Клацанье зубов и новый низкий взрык его поразили и разозлили одновременно.

- Ты совсем охуел, обдолбыш, чертов! Мать твою семяричным перебором… блядь! – он прижал, наконец, пацана к асфальту, схватил за горло правой рукой с надетым на пальцы кастетом и, ощерив зубы, залепил по лицу. – Наглотался, тварь, хер знает чего, и в Халка трансфигурировался? – парень цеплялся за душащую пятерню и с немалой силой пытался ее оторвать. – Чего ты жрал, приду…

Вдруг он замолчал на полуслове и вместо того, чтобы снова съездить по физии, как собирался, схватил правую руку пацана за кисть и оторвал от своей, горло его отпустил. Повисла тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием обоих. Он смотрел в лицо пацана, на котором уже начал расплываться синяк, и чувствовал, как протуберанец жара взметнулся по его позвоночнику и ударил, словно тяжелым тупым предметом, в затылок. Во рту пересохло от напряжения, он провел языком по сильно выступающим верхним клыкам.

***

========== Søren ==========

Men create their own hell and help one another descend into it.

Rene Girard

Сёрэн укутался в плед, свернулся компактно на кресле в гостиной и сквозь охватившую его полудрему наблюдал одним глазом за господином. Сёрэна познабывало, болела скула и верхние зубы с правой стороны, по которым пришелся удар твердого, словно молоток, кулака, ныли привычные к побоям, но не к кастетным шипам бока. Однако после горячей, пáрящей ванной, многократного припадания к чайному роднику, повышенного пайка вчерашней лазаньи и суховатого лаконичного извинения, он испытывал блаженство по силе сравнимое с оргазмическим. С тем важным отличием, что это удовлетворение было протяженным во времени, тихим, обволакивающим и усыпляющим. Из-за него мозг совершенно отключался, хотя Сёрэн все еще производил умственные потуги, в пелене теплого тумана пытаясь разгадать, что стало с его здравой настороженностью и почему он так сомнамбулически расплылся в доме у совершенно незнакомых и весьма, надо сказать, странных людей.

Господин время от времени проходил мимо кресла, отчего туман колыхался легкой прохладной волной. В одной руке он держал маленькую, серую с проседью бородатую собаку, которая возбуждала живейший интерес Сёрэна, никогда собак вблизи не видевшего. Ему ужасно хотелось погладить жесткую, почти проволочную на вид шерсть, однако собачка — крепко сбитая и отнюдь не декоративная — реагировала на пришельца агрессивно. Господин сказал, что это дело обычное, пес должен через какое-то время привыкнуть.

— Ты уверена, что она здесь пролезет? — негромким, но с какими-то металлическими, напряженными нотами голосом советовался господин со своей супругой — прелестной, словно статуэтка из эбенового дерева, дамой, которая оказалась одета в серый с радужным отливом латексный кетсьют, когда господин пригласил Сёрэна войти в дом. Увидев их двоих, она уронила жестянку с карандашами и какими-то заостренными штучками, которую держала в руках, при чем они разлетелись, подпрыгивая, по паркету с треском и постукиванием. Господин тогда произнес буквально следующее: «Так и есть: явление Черта титулярному советнику Якову Петровичу Голядкину. Но мы ведь не русские, в приметы не верим?» Сёрэн ни черта не понял из сказанного, а вот супруга господина, кажется, поняла все и даже больше того…

— Конечно пройдет, если кофейный столик отодвинуть. Она же не двуспальная, ты забыл просто, — отвечала дама. Хоть она и надела поверх кэтсьюта джинсы с водолазкой, легкий пряный аромат сока гевеи, навевающий мысли о родном доме, и вкрадчивое поскрипывание резины от Сёрэна утаить было невозможно. Честно признаться, до сего момента он пребывал в твердой уверенности, что ношение латексной одежды — сугубо отличительный знак субъектов его подчиненного ранга. Маленькая дама ни в коей мере не создавала впечатления подначальности господину, ее взгляд был немного сумрачен, но тверд, и

--">