Татьяна Андреевна Загидулина , Павел Павлович Кузьминых (Palytch) - Другие приходят. Лёха

Неа. Там наши тусят.

- Какие ваши?

- Череп, Паук, Димас.

- А я там что забыла?

- Познакомлю с благородными донами. Надо ж с чего-то начинать.

- Ладно, идём.

В рюкзаке у Жени была коробка с бракованными пирожными.

- Может, о себе что-нибудь скажешь? Лёха.

- Скажу. Лёха меня зовут.

- Хах. Очень приятно.

На заброшенной монументальной стройке начала восьмидесятых было тихо. Очень тихо.

- Нам на третий.

- Ну пошли.

Лёха поднимался уверенно. Видно - знал каждый камень тут.

- Здорово, Димас!

Женя огляделась, никакогоДимаса не было.

- Это Женя. Жень, подожди, мы щас перетрем, и я вернусь.

Женя, не увидев Димаса, но осознав, что Лёха пошел на четвертый, что-то бормоча, попятились, потом развернулась и побежала, не оглядываясь, в сторону дома, благо, жила недалеко.

Успокоилась немного, когда задвинула большую железную щеколду. Прошла на кухню и достала пирожные.

Да ну нет. Мало ли психов по осени обостряется? На то она и осень. А жаль даже немного. Лёха симпатичный, тощий, не героиновой шик, конечно, но тоже ничего. И шмот вполне. Джинсы, наверное, винтажные, не этот сраный деним, приличного вида которого на год хватает. А тут прямо штанищи. Дубовые, потёртые в нужных местах. Женя себе давно левайсы хотела, но лишней десятки не находилось, поэтому её круглый зад обтягивали демократичные ткани.

Думая о вожделенныхлевайсах, Женя успокоилась окончательно. Нушизо да шизо. Если по улицам бродит, значит доктор разрешил. А если он так приколоться решил, то у Жени для него плохие новости - женщинами совсем уж психи не слишком нравятся.

- Евгения!

- А. Алло. Да, Сергей Борисыч.

- Женя, тут зам мой бумаги перепутал, дома будешь в течение часа?

- Да, пусть заезжает. Буду.

Через двадцать минут уже второй раз за сегодняшнее утро Женя имела беседу с мрачным мужиком. Она так про себя его и именовала - мрачный мужик.

Лёха, старательно из головы изгоняемый, оттуда никак уходить не хотел.

- Евгения, - вдруг заговорил мрачный, - и вот вы прямо одна всю эту красоту?

- Да, а что?

- Нет, ничего. Заказать хотел.

Женя зевнула.

- Вам каких и сколько?

- Трубочек со сгущенкой. Партию.

- Партию?

- Ну штук тридцать. И завтра бы.

- Ко скольки?

- К вечеру. Часам к восьми. В двадцать ровно заеду.

- Полторы тыщи будет.

- До завтра.

Надо было идти за сгущенкой, нормальная, назаровская, продавалась только через два квартала, в унылом древнем гастрономе, видевшим перестройку своими глазами.

***

- Жень, а что это было? Чего ушла? Просил же подождать.

- Срочно надо было, сообщение пришло.

- Какое сообщение, нормально же гуляли. Я с Димасом перетёр, возвращаюсь - тебя нет. Пошел искать по помещениям, нет нигде.

- Не заморачивайся. Правда, срочно надо было идти.

НесуществующегоДимаса Женя комментировать не стала. Вдруг этот альтернативный психанет, мало ли.

- Щас-то куда путь держишь, нетрудовой элемент женского полу?

- В магазин, сгущенки надо. Трубочек заказали.

- Ты чо, трубочки дома делаешь?

- А что странного. Люди любят вкусные пирожные, а не магазинную гадость на маргарине.

- И почём нынче трубочка?

- Полтинник.

- Неужели берут?

- А то ж. Вон типок один мрачный тридцать штук заказал.

И не псих вроде. И мимика нормальная.

Лёха закурил. Пачка была такая же, как и позавчера.

- Откуда дровишки?

Женя кивнула в сторону пачки.

- Вот сейчас не понял. Ты о чём?

- Сигареты. Без картин тлена и разложения.

Лёха поморщился, глянул на пачку, потом на Женю.

- Сигареты как сигареты.

- Мутный ты.

- Кто б говорил. Проводить?

- Проводи. До гастронома.

- Пойдём гулять сегодня?

- Куда?

- Да хоть на набережную. Там на парапете со строны Енисея классные граффити. Видела?

- Не, не видела.

***

Баллон захватить и вперёд. Только заму трубки отдать. Да брак с собой прихватить. Брак от трубочек самый заманчивый.

***