Сергей Челяев - Две ноты на двоих (авторский черновик)

Сергей Челяев Две ноты на двоих

Общеизвестно, что уже на альбоме «SGT. PEPPER’S LONELY HEARTS CLUB BAND» вместо Пола Маккартни пел двойник-имитатор Билли Ширз. Хотя Пол погиб, скорее всего, еще раньше.

Р. Синица и Ю. Блэк. «Четыре биографии столетия»

Listеn, dо уоu wаnt tо кnоw а sесrеt?

Dо уоu рrомisе nоt tо tеll?

— Чушь собачья! Этого просто не может быть…

— Да ты сам послушай, Леоныч.

Руслан открутил назад бобину и снова утопил клавишу.

— Слышишь?

В конце «Strawberry Fields Forever», после наступившей тишины на хронометраже 3.35, как всегда снова заиграла музыка, которую они редко дослушивали до конца.

На 3.50 Руслан резко прибавил громкость, и на 3.56 Леон явственно услышал металлический, затихающий голос Леннона.

— «I buried Paul!» Ну, теперь слышал? — зловеще сказал Руслан.

— Ага. И что это значит? — пожал плечами Леон, давно привыкший к студийным трюкам и озорству своих кумиров.

— Я похоронил Пола, — ледяным тоном произнес тот. — Понял теперь, почему в «She Said She Said» он поет «I know, what it’s like to be dead»?

— Я знаю, каково это — быть мертвым… — машинально перевел Леон. И тут же махнул рукой. — Да ладно, старик! Все это дешевые подтасовки.

— Угу. А почему тогда на «Сержанте» Пол держит в руках дудку черного цвета? А у всех остальных золотые?

— Между прочим, желтые цветы в яме, если хорошенечко присмотреться, очень даже похожи на буквы P-a-u-l, — поддержал друга Коля.

— Репетируйте лучше, могильщики, — презрительно бросил Леон. — Пойду курну, а то от ваших карканий тошно становится.

Он вышел на крыльцо, достал пачку «Родопи» и дрожащими, непослушными пальцами размял сигарету. Но все время, пока он курил, перед глазами Леона стояла одна и та же картина — обложка к «Сержанту Пепперу», яркая и аляповатая, как салат под микроскопом. Там в окружении кучи всякого народа стояли битлы. Впереди всех, на краю разверстой могилы. В ней было название группы, а внизу гиацинты образовали если и не буквы, то узор в виде гитары уж точно. И гитара эта, судя по перу грифа, была для левши.

Время поджимало, как тесный ворот рубашки. Пол глянул на часы и в который раз подивился спокойствию Перца.

— Позволь мне решать, что тебе сейчас нужно. Уж коли не можешь справиться с рулем даже паршивой «Астон-Мартин»…

Бравый сержант окинул его хмурым взглядом и крякнул.

— Твоя беда в том, что ты постоянно стремишься решить кучу проблем. Гораздо больше проблем, чем вообще нужно решать в музыке чуваку, у которого только четыре струны. Ты и во всем остальном такой. А это типично русская черта. Увязываешь?

В России Пол уже раз побывал и привез оттуда романс «Дорогой длинною». Но тогда он не мог себе и представить, что однажды снова вернется. Впрочем, и сейчас Пол не мог бы сказать наверняка, он ли это теперь торопливо шагает по мокрой и скользкой улице мимо этих русских. Где-то в другом мире, двадцати милях от «Apple», в двухэтажном охотничьем домике, снятом Брайаном Эпстайном в лесной глуши, на широкой кровати, под синим одеялом в цветочек, лежало сейчас его тело. Умеющая держать язык за зубами сиделка неусыпно находилась рядом, еще двое несли дежурство в первом этаже на случай заблудившихся туристов. А четвертый, длинный как жердь док с резким голосом и очками на злом носу уже третью неделю обещал его выход из комы.

— Все это дерьмо, ученая чушь докторишек, — первым делом хладнокровно заявил Полу старый Перец, заявившийся к нему в спальню уже на второй вечер после автокатастрофы. — Тебе просто нужно немного развеяться. Отлично, что ты малость встряхнул мозги. Теперь надо ждать отстоя, как хороший ливерпульский портер. Ты любишь портер, сынок?

Седоусый сержант здорово походил на бравого ветерана англо-бурской войны, из 6-го трансваальского пехотного полка, портрет которого Пол видел в доме у Сатклиффа. Правда, Перец был полупрозрачным и запросто проходил сквозь стены и гардины охотничьего дома. Но Стюарт Сатклифф говорил, что на свете бывают встречи и похлеще, особенно когда ты сам находишься невесть где, не чувствуя ни тела, ни тепла, ни самого воздуха. Он знал о жизни много странного, этот красавчик Стюарт, так никогда и не научившийся толком играть на бас-гитаре.

— Знаешь, сколько нужно нот, чтобы написать настоящий шлягер? — частенько подкалывал он Пола, терзая свой роскошный --">