Сергей Челяев - Две ноты на двоих (авторский черновик)

«Хонер Президент». Купить бас вместо красок — на всю его лауреатскую премию! — уговорил Сатклиффа коварный Леннон.

— Для начала хватит и четырех струн, — парировал в ответ Пол. — Ноты для тебя — пока еще слишком сложно, Стю!

— А все же, сколько? — не унимался он, вовсе не боясь нарваться на очередную колкость. И нарывался снова.

Теперь Стюарта давно уже нет на свете. Первый басист «Битлз» умер в цветущем апрельском Гамбурге 1962-го от крови, хлынувшей в мозг. Он оставил Полу в наследство свой «Хонер», но навсегда унес в могилу ответ на свою дурацкую загадку. Поэтому Пол решил спросить Перца — нужно же о чем-то говорить с незнакомым человеком!

— Ноты? — проворчал сержант. — Думаю, они что-то навроде денег: чем их меньше — тем лучше.

И ухмыльнулся. Потом крепко взял Пола за руку и преспокойно выдернул его — то ли из тела, то ли просто из кровати. А оглядываться не разрешил — плохая примета.

«Смени обстановку, погляди на этих русских. Они забавные. У них любой музыкант больше чем музыкант. От него все ждут каких-то советов, рецептов, как жить, что делать. Только русские могут в простой песенке — тра-ля-ля! — искать смысл жизни. Мастерство, профессионализм им по барабану. Зато в Ливерпуле или Гамбурге твои печали и радости засунут псу под хвост. Ты нужен им чтобы Исполнять. А у русских ты будешь — Личность. И это уже совсем другая игра. Попробуй, вдруг понравится.

Да, забыл сказать самое главное. Один из них точно знает отгадку на твой вопрос. Спроси его сам!

Кто?

Сейчас скажу».

— Ну, где же Толян?!

Трое парней на крыльце оживленно спорили, нервно покуривая. На Пола они не обратили никакого внимания и даже не посторонились уступить дорогу.

«Даже как-то обидно…» — мелькнуло в его голове.

Тебя никто не узнает, обещаю, заверил его старый служака. Почему? Не взваливай на себя мои проблемы, парень. Это типично русская черта!

«Типично русская…», — мысленно повторил он не раз, пробираясь по вестибюлю и наверх, по лестнице, к Актовому залу. Вот ведь название, ухмыльнулся Пол, сам не понимая, откуда у него знание языка. А двое парней с красными повязками пропустили его в двери, даже толком не взглянув. Положительно, этот Перчик умеет поставить дело даже в мелочах.

Пол окинул взглядом зрительный зал и безошибочно определил свое место — в правом дальнем углу. Там и уселся, внимательно изучая входящих и сцену. Где-то внутри него тревожно тикали часы, но он не знал, что должен делать. Это был странный мир, и Пол не сразу понял, что же тут творится в действительности.

Они вошли в зал, как пожарные в горящее здание — стремительно, уверенно, гордо. К тому времени ряды красных плюшевых кресел уже наполовину заполнила молодежь. Целью Леона сотоварищи был стоящий поодаль длинный стол, где бойко шла запись в секции: гитары, клавиш, ударных, духовых и скрипки. Отсюда вызывали на сцену по списку, давали новоиспеченному составу пять минут договориться о репертуаре, и музыканты бросались в бой, нестройно и выпендриваясь каждый на свой манер.

Советская отечественная промышленность на рубеже семидесятых уже поднаторела в создании многоступенчатых космических кораблей и подлодок стратегического назначения, соотносимых по стоимости с потенциалом маленького города. Однако ни тогдашние технологии, ни усилия заинтересованных министерств и ведомств не помогли выпустить в СССР сколько-нибудь приличную электрогитару. Не говоря уже о сносной усилительной системе, нормальном ревербераторе или студийном многоканальном магнитофоне.

Пол сразу обратил внимание на оператора под сценой — хиппового мосластого парня в «штатовской» джинсовой бейсболке и потертом фирменном костюме «Lee». Тот восседал за самопальным микшерским пультом под лампой со стальным козырьком. Подойдя из любопытства поближе, Пол с удивлением увидел вдоль линии разноцветных фейдеров широкую ленту свежего медицинского пластыря. Напротив каждого канала тушью было нацарапано: «ритм», «соло», «басс» — с двумя «с», как на Западе, «барабки» и «кейбордс». Разумеется, ни пиано-родс, ни тем паче «хаммондом» тут и не пахло. Тем не менее, на сцене стояли как вкопанные танки электроорганы «Юность», рижский двухрядка «Рет-Аккорд» и даже венгерский «Матадор» с никелированными ногами.

Пол понятия не имел, что это за инструменты, но сразу догадался, что здесь это круто.

--">