Андрей Алексеевич Кокоулин - Секретарь

Сглотнёшь — и труп.

— Солье Мёленбек, — выдавил Лёшка одними губами.

Мёленбек чуть сощурился, повёл носом и убрал клинок обратно в трость. Движение получилось ловкое, отработанное. Вжик! — и шею под подбородком уже колет лишь фантомное острие.

— Вот видите, — сказал Мёленбек, с ленивой грацией возвращаясь за стол, — вы дважды выдали мое имя и предали своего приятеля.

— Так вы же сами…

Лёшка привстал со стула.

Вон они как работают! Сначала спрашивают, а потом в ответы по макушку макают. Он потрогал шею — крови не было.

— Вы ещё слишком неопытны, молодой человек, — сказал Мёленбек, вновь занявшись передвижением предметов. — Думаю, вам стоит попытать удачи в другом месте.

Урод, подумал Лёшка.

— Так это значит, не подхожу? — выпрямился он.

— Мне кажется, у вас нет достаточных способностей.

Лёшка сунул руки в карманы куртки.

— Знаете… — Пальцы его вдруг нащупали костяной полукруг. — Вы, наверное, всё теряете. Сейчас, может быть, вы теряете хорошего работника.

Мёленбек кивнул, не отрывая глаз от своих игрушек.

— Будете выходить, наглый мальчишка, не забудьте посильнее хлопнуть дверью, — сказал он скучным голосом.

— А еще, — Лёшка куснул губу, — это тоже, наверное, ваша потеря.

Шагнув к столу, он бухнул пластинку между похожим на горный хрусталь темным кристаллом и оплавленной оловянной фигуркой, отдаленно напоминающей человеческую.

— Молодой че… — возмутился было мужчина, но на полуслове умолк, и Лёшка, уже развернувшийся к двери, озадаченно наклонил голову.

— Откуда? — услышал вдруг он.

В голосе Мёленбека скользила взволнованная хрипотца. А вот фиг, мы уже учёные. Лёшка крутнулся на каблуке.

— Секрет.

— Подойдите, — сказал Мёленбек.

Лёшка, сутулясь и шмыгая носом, подошёл.

— Возьмите хельманне в руку.

— Что?

Взгляд Мёленбека стал напряжённым.

— То, что положили на стол, возьмите обратно в ладонь.

— Это не ваше?

— Просто возьмите.

Лёшка шевельнул плечом.

Пальцы, помедлив, сошлись на пластинке, подхватили её. Она оказалась тёплой. Мёленбек чего-то ждал.

— Что? — спросил Лёшка.

— Сожмите, — попросил Мёленбек.

Лешка сжал.

— Как думаете, — наклонил голову Мёленбек, — кому мог принадлежать данный предмет?

— Моряку. Или китобою.

— Хм… Как вас зовут?

— Алексей. Алексей Сазонов.

— Хорошо, Алексей, соберитесь. Если хотите получить работу секретаря, постарайтесь представить этого человека, — сказал Мёленбек и откинулся в кресле.

В глазу его появился монокль, ладони вцепились в подлокотники. Стеклышко монокля преломило золотой ламповый свет.

— Вы серьёзно? — спросил Лёшка.

Мёленбек кивнул — голова у него словно по ниточке прошла вниз и вверх.

— Ну, я, конечно, могу…

Лёшка закрыл глаза.

Уж за воображение-то он был спокоен. Если бы в жизни нужно было только воображать! Сила мысли — это вам не какое-то там…

Итак. Владелец хиль… хель… костяшки, в общем.

Лёшка подышал, настраиваясь. В муаровой темноте за веками почему-то возникли седые усы и запорхали себе бабочками. Бяк-бяк, бяк-бяк. Вполне самостоятельные усы. Живые, воздушные. Только что с ними делать? Нужно-то лицо.

Лёшка напрягся. Если, допустим, представить китобоя…

К усам почему-то тут же добавилась борода, похожая на бороду Мёленбека, и запорхала с усами уже дуэтом. Тьфу!

Север, холодно, люди ходят… э-э… в шкурах. В парках ходят! С меховыми капюшонами!

— Алексей, — раздался какой-то натужный голос Мёленбека, — пожалуйста, опишите мне…

— Сейчас.

Лёшка сжал пластинку крепче. Подушечка пальца поползла по значкам. Неровности резьбы цеплялись за кожу.

Лицо, неожиданно проявившееся на внутренней стороне век, продержалось долю секунды и погасло. Оно было болезненно-худое, небритое, и показалось почему-то лицом мертвеца. Серовато-зеленым.

Лёшка обнаружил вдруг, что дрожит.

— Алексей, — напомнил о себе Мёленбек.

— Да-да.

Лёшка отёр вспотевшую ладонь о бедро, перевернул костяшку. Лицо всплыло снова, и его удалось рассмотреть подробнее. Глаза теперь были раскрыты, и они оказались мутновато-серые, колючие.