Lutea - Королева Ступеней [СИ]

Lutea КОРОЛЕВА СТУПЕНЕЙ

У Серсеи Ланнистер не было подруг. «Как львице дружить с курами?» — спрашивала она себя с детства и относилась к навязанным родителями компаньонкам в лучшем случае со снисхождением. Став же королевой Вестероса, Серсея перестала утруждать себя учтивостью вовсе. Куры квохтали за спиной, в лицо улыбались и недолюбливали её всё сильнее. Львице было плевать.

Поэтому, когда очередная из её придворных дам была отозвана отцом обратно в свой вонючий замок на краю королевства для замужества за таким же жалким и вонючим лордёнышем, Серсея лишь подняла бокал дорнийского красного.

— Пусть Семеро даруют им долгий и плодородный брак, — сказала королева и забыла о дурёхе. На замену ей скоро придёт следующая, и всё повторится вновь.

Как и зачем привязываться к тем, кто ниже тебя и, пресмыкаясь, завидует? Пустая трата времени и сил. Серсея безразлично улыбалась своим дамам, а глубоко в душе мечтала, как бросит всех этих кур в чёрные камеры под Красным замком и будет пытать, пытать, пытать — пока сладкие крики не разольются под сводами…

— Леди Мей Теруми из Волантиса! — доложили королеве, вырывая из грёз.

«А вот и новая курица», — подумала Серсея и чуть приподняла уголки губ — хватит с неё и такой вежливости.

Вот только когда волантийка вошла в солярий королевы, натянутая улыбка Серсеи спала.

Леди Мей оказалась прекрасна. Её длинные каштановые волосы свободно струились по плечам, обнажённым платьем из тёмно-синего шёлка. Подвижная и быстрая, заморская леди приблизилась без деревянного подобострастия, которое королева привыкла видеть от других. Встретившись с нею взглядами, Серсея на мгновение потеряла дар речи — изумрудные глаза волантийки отчаянно напоминали королеве её собственные.

— Ваша Милость, — волантийка мягко присела перед Серсеей в книксене, который могли себе позволить при обмене приветствиями принцессы. Никак не чужеземная леди в сторону королевы.

— Леди Мей, — растянула Серсея губы в положенной улыбке, думая про себя: «Значит, на сей раз попалась курица с большим самомнением? Ну ничего, она ещё узнает своё место. А после я сосватаю её самому толстому, вонючему и бедному лорду всех королевств». Представляя это, Серсея повеселела и приказала подать вина, усадила волантийку рядом с собой и стала расспрашивать ту о родине.

Так леди Мей стала частью двора. Её появление в свите Серсеи не прошло незамеченным: рыцари и придворные лорды независимо от возраста и наличия жён провожали чужестранку жадными взглядами, искали встреч с ней. Когда она приходила мимо, даже Джоффри отрывался от своей новой любимой игрушки — арбалета с золотым украшением и исподлобья наблюдал за леди Мей. Маленькая шлюшка Тирелл ловила эти взгляды с бессильной злобой и пыталась ещё больше открыть свои прыщики, не шедшие ни в какое сравнение с роскошными грудями волантийки.

«Как жаль, что Роберт не дожил, — думала Серсея, следя, кто удостаивает вниманием Теруми и её глубокий вырез. — Он бы уже затащил её в постель. Вот было бы замечательное наказание для волантийской шлюхи — быть придавленной к простыням этим боровом!»

Даже Джейме, мало чем интересовавшийся помимо сражений и сестры (а с недавних пор и тартской коровы), на этот раз заметил:

— Твоя новая дама очень даже красива.

— И что из того? — спросила Серсея, потягивая арборское золотое. — В мире полно красивых женщин.

Джейме посмотрел на неё так, что захотелось немедленно его ударить.

— Хотя бы передо мной не прикидывайся, сестрица. Ты ей завидуешь.

— Вовсе нет, — отчеканила Серсея и разозлилась, когда брат рассмеялся.

Нет, она не завидовала Мей Теруми. Нечему было.

Она, Серсея Ланнистер — королева, а эта «леди» — пустое место. Поэтому-то она и носит постоянно ужасные откровенные шелка, скрывающие неприлично малую часть фигуристого тела.

— Мне жарко, — отвечает Теруми, когда Серсея ехидно интересуется её выбором платьев. В солярии полно других дам, и все они с нетерпением ждут, как королева поставит на место волантийку, которую курицы отказываются принимать за свою.

— Жарко? — иронично переспросила Серсея, улыбаясь так, словно ничего наивнее и глупее в своей жизни не слышала.

— Всё верно, — пропела Теруми. — Моё тело вечно как будто раскалено. В Волантисе я и вовсе хожу дома исключительно нагишом.

— Ах! — раскудахтались куры, прикрывая рты --">