(Pale Fire) , (kiriko-kun) - Рокировка (СИ)

========== 1. ==========

Томасина до боли сжала в ладони телефон. Столько десятилетий она верой и правдой служила даже не королевству, не королевскому семейству, а лично королю, хотя втайне от Сайласа и оберегала остальных членов семьи, на многое закрывая глаза. Но то, что происходило сейчас, никак не соответствовало её представлениям о том, как заботятся монархи о своём народе. Да и сам монарх творил что-то странное.

Стоять за правым плечом короля, быть его карающей дланью, его волей, иногда поступаясь собственной совестью — не слишком большая цена за жизнь сестры. И Томасина терпела, вытравила из себя жалость, сопереживание, всё то, что в её работе считалось только минусом. Смогла заставить себя смотреть в глаза любовника принца, когда ему резали вены, а потом со спокойным лицом доложила о самоубийстве молодого человека, даже сделала предположение о его неполной вменяемости.

Всё можно было пережить: и странные видения, и общение со смертью, и бабочек, и нелюбовь к семье, даже любовница — и та не вызывала у Томасины такого отторжения, как Давид Шепард, малообразованный, неуклюжий солдат, сын фермера, совершенно случайно умудрившийся поймать птицу удачи за хвост и на этой волне получивший не только невозможное в других условиях для него повышение, но и снискавший расположение короля. Занявший место его сына.

Тогда Томасина едва сумела сдержаться и не скривиться. Надо же… наследник, и кто? Этот чурбан, влюбенно заглядывающий королю в рот? Не смыслящий ни в чём, кроме выращивания турнепса?

Да, Сайлас не любил старшего сына. Джек был мальчиком своевольным, слишком активным, эмоциональным, строптивым. Но он больше подходил на роль будущего короля, чем Шепард. Однако и с этим Томасина смирилась. Её дело хранить того, кто занял престол, а не выбирать короля. Вот только Сайлас начинал пугать даже её саму. Слишком непоследовательным, сумасбродным становился король, для чего-то пошёл на поводу у Гефа, но смехотворный суд над Шепардом стал последней каплей.

Король — голос и сердце народа.

Король, избранный богом, не может быть сумасшедшим, а никак по-другому поведение Сайласа объяснять больше не получалось.

— Арестовать майора Джонатана Бенджамина! — рявкнул Сайлас и взглядом подозвал Томасину. — Чтобы я этого выродка больше не видел. Расстреляйте его, — шёпотом приказал король, только подтверждая мысли своей верной слуги, своего дракона.

Вот только короли меняются, а драконы всегда продолжают служить короне.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

Джек на прямых деревянных ногах шел между конвойными, двое из которых крепко и больно держали его за плечи. Вот и все. Конец. Трепыхался, трепыхался и дотрепыхался.

Принца отвели в глубокие дворцовые подвалы — Джек и не знал, что здесь есть такие. Стоя у холодной выщербленной каменной стены и глядя на равнодушные лица расстрельной команды, Джек думал о том, что в его жизни не было того, ради чего ее стоило длить: ни любви, ни славы, ни доблести. Он ничего не смог, ничего не добился.

Но опускать глаза перед своими убийцами Джек не собирался. Пусть видят, кого они убивают. Пусть запомнят его взгляд.

Томасина спустилась в подвал, отозвала в сторону одного из гвардейцев.

— Вы помните, о чем мы с вами договаривались? — тихо спросила она, вложив в протянутую ладонь конверт с деньгами и подписанным Его Величеством приказом о переводе некого Олафа Лурье с линии фронта в тыл.

Гвардеец кивнул и отошёл к остальным. Томасина встала за их спинами, глядя в глаза принца. Было жаль, что они не успели поговорить, но потом у них для этого будет достаточно времени, а резиновые пули мало у кого оставят сомнения в том, что казнь прошла по плану. Даже Джек узнает об этом потом, после.

Джек ждал огня и боли. И боль пришла, но какая-то смазанная, неострая. А у смерти оказалось тонкое жало, укусившее в грудь над сердцем. И тьма смерти была мягкой, как обморок.

***

Брок выматерился и взвалил на плечо ни с того ни с сего осевшего на землю Зимнего. Им надо было уходить, бежать без оглядки, искать транспорт, а не отыгрывать здесь обморочную особу. И всё Роджерс с его ебучим “Баки”, весь план прохерил. Ни тебе диверсии, ни неспешного отхода в глубь страны, ни

--">