Корин Холод - Синий костюм (СИ)

меня завтра день рождения! — звонко заявила Лина-Ангелочек, отпуская шею приятеля и усаживаясь рядом. — И мне надо что-нибудь подарить.

— Завтра же, а не сегодня, — пробормотал юнец, косясь на доску. — Вот завтра и приходи… а откуда ты вообще взяла про день рождения?

— Доктор Хью сказал, — безапелляционно отозвалась Лина. Таким тоном дети обычно говорят «папа сказал», но этой фразе было неоткуда взяться в стенах приюта. — Он сказал, что завтра будет «ровно шесть лет, как меня сюда привезли».

Последнюю фразу она произнесла, явно пытаясь спародировать кого-то с глубоким низким голосом, вызвав у собеседника улыбку.

— Ну, раз Хью сказал, значит, так и есть. Слушай, я рад за тебя, но ты можешь посидеть две минуты спокойно? Задачка не сходится.

— Хорошо, — кивнула девочка. Но всё же не удержалась и добавила: — Только доктор Хью просил спросить, пил ты сегодня таблетки или нет?

— Ещё нет, — медленно ответил её приятель, не отрывая взгляда от доски. На ней не хватало едва ли не четверти фигур. Недостающих офицера, двух всадников разных цветов, белого короля и нескольких пешек заменяли тщательно отшлифованные светлые и тёмные камешки. Лина помнила, как помогала их собирать, а потом — как её друг добывал запрещённый в детском доме нож, чтобы поставить на гладких боках нужные отметки. — Ещё нет, — повторил юнец. — Они мешают мне думать по-настоящему. Решу задачу и сразу приму. А теперь умоляю — не болтай.

— Ладно, Джозеф, — тихонько ответила Ангелочек и принялась ждать. Рядом с Джозефом — любого, кто пытался сократить это имя, ждала неминуемая драка, воспитателям же он по-иному просто не отзывался, — было очень уютно ждать. Лина не помнила, как и когда она познакомилась с этим странным, нелюдимым пацаном. Просто знала, что если мальчишки начинают дразниться «принцесской», или дёргать за косичку, или вдруг захочется сладкого, то достаточно найти Джозефа. И тогда хулиганы отстанут, а длинные ловкие пальцы приятеля изящным жестом достанут конфету из уха или прямо из воздуха. Главное — сильно не надоедать и уметь подождать, если Джозеф занят. Например, читает или, как сейчас, сидит над шахматной доской. Когда Ангелочек пыталась вспомнить, как же она в первый раз встретила Джозефа, в её памяти всплывал только вкус конфеты и обрывки разговора, доносившегося как будто из-за закрытых дверей. Двое мужчин спорили о чём-то, а заканчивалось воспоминание голосом доктора Хью, который произносил:

— Мальчику это будет только на пользу. Хотя — социопатия, отягощённая таким количеством патологий… время покажет.

Лина не знала, что такое «социопатия», но понимала, что ей хорошо рядом с Джозефом. А ему хорошо рядом с ней. В этом она была уверена.

Мальчик, которому ещё оставалось несколько лет до гордого самоназвания «юноша», тем временем вертел в руке пешку. Что-то не нравилось ему в этой задачке, что-то вызывало подспудное подозрение.

Здесь есть подвох. Как всегда и во всём.

В задумчивости Джозеф не услышал шагов по гравию, не заметил, как подобралась и сделала вид «самой-приличной-девочки-в-этом-пансионе» Лина. Он очнулся, только когда длинные, тонкие, но в то же время сильные пальцы с тщательно обработанными пилочкой ногтями мягко забрали у него пешку и сделали ход.

— Это называется «взятие на проходе», — произнёс глубокий баритон. Холёная рука довершила задачу, взяв пешку соперника и сделав ход конём. — Впрочем, я зову этот ход «подрезание пешки».

Лина благовоспитанно сделала книксен и почти пропела:

— Доброго дня, господин директор.

Джозеф на мгновение отвлёкся от шахмат и чуть прикрыл глаза. Чуть выше запястья ухоженной руки начинался рукав синего с искрой костюма. Джозеф ненавидел «господина директора», и на то у него было много причин. Но самой главной и самой веской лично для мальчика оставался этот отвратительно-яркий, будто натёртый жиром наряд. Тем не менее, надо было открыть глаза, в очередной раз признать превосходство этого человека над собой, теперь ещё и в шахматах, и сказать…

— Доброго дня, господин директор.

— И вам доброго дня, дети. — Директор дома улыбнулся. Инвесторам, банкирам и прочим людям высшего света это выражение лица казалось открытым, добродушным и внушающим

--">