Руслан Ряфатевич Агишев - Клан. Обрести силу

В этот момент на стене замелькали какие-то фигурки, на вершине одной из башен взвился

в высоту темно-красный флажок. Яркая на серо-белом фоне ткань мелькала подобно

пламени костра, подавая кому-то тревожный сигнал.

Бродяга не успел прошагать и двадцати шагов, как высокие ворота крепости открылись и

выпустили двоих всадников, сразу же поскакавших по направлению к нему.

- Стой на месте! Стой, говорю! – донеслись до гнома крики от приближавшихся

всадников. – Кто таков? Глухой, что ли? – всадники оказались угрюмыми гномами в

необычных пластинчатых, словно чешуя у рыбы, доспехах. – Говори! – одетые в тяжелый

металл гномы выглядели угрожающе; лишь их лошади подкачали – под седлами были

обычные потрепанного вида доходяги с впавшими боками и упавшими ушами. – Эй!

Кирку остановился на месте. Честно говоря, держался он на одной лишь силе воли. В эту

самую секунду ему чертовски хотелось просто упасть на землю и забыться в таком

спокойном и смертельном сне.

- Кирку Бродяга из клана Каменной башки, - «тяжелые» лица встречающихся несколько

подобрели. – Я посланник к главе… Подгорные боги…, - Кирку чувствовал, что теряет

сознание. - Помогите...

К удивлению всадников похожий на ледяную статую гном начал медленно заваливаться в

бок.

… Вновь пришел в сознание Кирку лишь через несколько часов от ломающей его боли.

Все его тело, руки и ноги, дико чесались.

- Очнулся, владыка…, - послышался чей-то голос. – Сейчас получше, а то был как смерть,

- он ни как не мог открыть глаза. – Говорил, что посланник. При нем были два футляра… Не

трогали…, - благодатное тепло медленно проникало внутрь его тела, будя в нем уже

забытые чувства. – Каменноголовый сказал. Давно из здесь никто не видел… Постойте! –

вклинился уже другой голос. – Я, кажется, его видел…

Ему все-таки удалось открыть глаза. Лежал Кирку в ярко освещенной небольшой

комнате, в которой находилось пять или шесть гномов. Все они пристально смотрели на

него – кто настороженно, кто с любопытством, кто даже с жалостью.

- Очнулся, - то ли спросил, то ли сказал один из них – молодой с широким открытым

лицом гном. - А то мы уж думали, что … того…, - гном кивнул куда-то наверх. – Говорить

можешь? – Кирку, подумав, кивнул головой. – Хорошо. Твои письма здесь, - он положил

рядом с ним оба футляра. – С чем ты приехал к нам?

Бродяга ответил не сразу. Он переводил взгляд с одного гнома на другого, пытаясь

определить главу клана.

- Я, Кирку Бродяга из клана Каменной башки, - наконец, начал говорить он. – У меня

послание от старейшины Дарина Старого к главе клана Черных топоров.

Стоявшую рядом с его лежанкой миловидную гному с влажным платком в руке он

практически не рассматривал. Чтобы женщина была главой клана, такого еще не было в

истории Подгорного народа. Двух здоровяков со скучающими лицами, теребивших

тяжелые секиры, он тоже отбросил. С тремя же оставшимися - с мощным гномом в черном

прожженном во множестве мест фартуке, молодым гномом с любопытным лицом и седым

как лунь стариком с настороженным недоверчивым взглядом – было не все так однозначно.

- Я должен передать послание главе клана, - приподнявшийся на лежанке гном, вопросительно смотрел на заинтересовавшую его троицу. – Только главе…

Молодой гном усмехнулся и, не оборачиваясь, негромко проговорил.

- Грум, Кром, проверьте, как там стража на воротной башне.

Оба здоровяка тут же радостно загоготали словно им предстояло что-то очень

занимательное и веселое.

- Я Колин, глава клана Черного топора, - Тимур сделал шаг к лежанке и протянул руку за

вынутым из футляра пергаментом. – И у меня нет тайн от моих … братьев…, - тут он

бросил взгляд на зардевшуюся гному и добавил. – От всех.

Тимур взял пергамент и, развернув его, начал разбирать рунную вязь темно-красных